Большая квадратная прихожая. Направо – кухня. Я открыл уже настоящую дверь. Кухня была раза в два больше, чем в моей квартире. Здесь стояла электрическая плита, в углу от пола до самого потолка – встроенный шкаф для посуды. Я покачал головой и вышел в прихожую. Прямо вела стеклянная дверь в большую комнату площадью метров двадцать с большим окном и лоджией. Налево из прихожей и чуть назад – комната метров шестнадцать, рядом еще одна метров десять квадратных. Дальше из прихожей шел коридорчик с тремя встроенными шкафами и антресолью. Санузел и рядом маленькая комнатка метров в шесть квадратных. Это и был мой кабинет. Здесь уже стоял полуразвалившийся секретер с рукописями и книгами, надстроенный до самого потолка. Тяжелый стул. И больше ничего. Я сел на стул и ласково начал трогать свои папки, не развязывая их. Я и так очень хорошо знал, что в них было.
Я чувствовал, что какая-то бессмысленная улыбка появилась на моем лице. Так я просидел минут двадцать. Потом я встал и направился к выходу. Квартирка была та. Та самая.
– Есть! – услышал я, выходя из нарисованной двери.
– Ну? – нетерпеливо спросил Мальцев.
Афиноген смотрел куда-то в бок.
– Спасибо, Афиноген Каранатович, – тихо поблагодарил я. – Спасибо.
– Да что там… Пиши на здоровье.
– Рассказывайте! – навалились на меня со всех сторон.
– Да что рассказывать? Квартира там, четырехкомнатная, с улучшенной планировкой, серии «восемьдесят пять».
– План, планчик, пожалуйста.
– Что видно из окон?
– Время года? Время года – тоже зима?
– А водопровод? Вода есть? Как с электричеством? Откуда там могут взяться вода и электричество?
– Геннадий Федорович, помните, у меня был случай с квартирой? – спросил Мальцев.
– Что за случай? – поинтересовался «академик».
– Товарищи! Там все было ясно, – сказал Геннадии Федорович. – Ошибочка в официальном документе, в ордере, то есть. Квартира площадью тридцать семь кубических метров. А в объеме, как известно, бесконечное число плоскостей. Вот Артемий и получил квартиру с бесконечным числом комнат и кухонь. Хорошо, хоть балкон не входил в указанную площадь. Через него семью Мальцевых и спасли. Ошибку в ордере, естественно, исправили… Но мы-то сейчас исследуем феномен нуль-упаковки!
– Нуль-прорисовки, – поправил его Афиноген.
Так… Рассказ мой про квартиру скончался, не успев родиться… Но это не беда… Напишу другой.
– Товарищи! Вернемся к нуль-прорисовке. Федор Михайлович…
Я долго чертил план квартиры, рассказывал, что там видно из окон, из чего сделан пол, вспоминал цвет обоев и еще многое другое.
