— Не…
— Хорошо, давай тогда ты мне загадай какой-нибудь город.
Девочка задумалась.
— Мирный, — сказала она наконец.
— А ты в других городах была?
— Не… — покачала головой девочка.
— Ну… — Погодник с досадой воткнул лопату в неподатливую глину. — А есть у тебя любимый стишок или песенка?
— Не, — ответила девочка.
— А читать-писать ты умеешь?
Девочка замерла и молча уставилась на него испуганными глазами, влажно блестевшими над черным намордником.
— Я не здешний, обычаев местных не знаю, — быстро проговорил Погодник. — Если что-то не то спросил — извини, не со зла.
Девочка воровато оглянулась — бабка гремела кастрюлями в доме, больше поблизости никого не было.
— Меня мама научила буквам, — шепотом сказала Зайка. — Но только правильным буквам, нашим, русским.
— У вас в городе детям запрещают грамоту учить? — удивился Погодник.
— Мама не велела никому рассказывать.
— Считаем, что ты мне не рассказывала, — подмигнул Погодник. — Ладно, давай-ка лучше ты у меня что-нибудь спроси. Я человек бывалый, в разных местах бывал, по разным лесам ходил, разных зверей видел…
— Что надо написать, чтоб убило того, кто убил мою маму?
— Что? — Погодник от растерянности отпустил лопату и выпрямился.
— Что надо написать, чтоб убило того, кто убил мою маму? — упрямо повторила девочка.
Погодник выбрался из ямы и сел рядом с ней на корточки.
— Убивать людей нельзя, — сказал он, заглядывая ей в глаза. — Это очень плохо, это хуже всего в мире. Ты обрядовала хоть раз?
— Нет, — покачала головой девочка и зачем-то добавила: — И мама моя не обрядовала.
— Вот и не надо.
— Как узнать, кто убил мою маму? — снова спросила девочка.
Погодник вздохнул.
— Этого никак не узнать, — объяснил он. — Вспомнили и написали ее имя, открыли лицо — и кто-то из города выполнил обряд, но кто — мы никогда не узнаем. Это мог быть любой человек. Когда мы с тобой уйдем из этого города, и ты больше никогда не встретишь этого человека, а его накажет бог. Понимаешь?
Зайка снова покачала головой.
— Он убил мою маму, — повторила она. — Я хочу его убить.
Погодник вздохнул и долго молчал.
— Посмотри, — начал он, обводя рукой покосившиеся заборы и лоскуты рваного белья на веревках. — Тебе всего шесть лет, ты родилась уже после магии. А ведь не всегда было так! Когда-то, до магии, люди много работали, у них были красивые дома, в домах днем и ночью горел свет, у них были машины, которые ездили на бензине, и вкусная еда. И все ходили с открытыми лицами и не боялись называть свои имена, и никого не убивала небесная молния. А знаешь, что случилось потом?
