Смятение, тревога и злость охватили его, когда очутился на своей улице. Октябрева плелась где-то сзади, но он не оглядывался. Все мысли были устремлены к дому, куда он шел. У подъезда остановился, перевел дыхание.
- Я тоже войду, - раздался рядом голосок.
- Это уже нахальство, - возмутился он, не оборачиваясь.
- Войду, - упрямо повторила Октябрева.
- Поймите, это бестактно, - он развернулся к ней. - Да я просто не пущу вас к себе.
- К себе? - губы девушки грустно изогнулись.
- Ах, ясное море, - выругался он. - Ну идемте, идемте, полюбуетесь уникальнейшей сценкой. Будет потом о чем болтать со своей театральной подружкой.
- Как не стыдно!
- Вдруг нервишки сдадут, хлюпать начнете? Между прочим, хочу доставить себе удовольствие - переночевать дома. На правах друга Некторова, приехавшего, скажем, из Киева.
- Вы с ума сошли, - заволновалась она. - В клинике будет переполох.
- Лично мне клиника принесла куда больше неприятностей.
Какой хитростью отшить от себя эту большеглазую куклу? Она так раздражала его, что он даже не успел проникнуться серьезностью положения и здесь, у родного порога, с любопытством обнаружил леденящую пустоту в груди. Ни волнения, ни страха.
- Не пущу! - Октябрева вцепилась в его рукав. - Или пойду с вами. Вдруг плохо себя почувствуете? Нет, я просто не имею права отпускать вас.
- О каких правах вы тут рассусоливаете? Принесли одежду, грим, помогли выбраться в город и вдруг стали права качать. Не смешно ли?
- Вы черствый, злой, эгоист.
- Ну-ну, продолжайте; нахал, подонок, уродина, психопат.
Из подъезда вышла женщина и подозрительно оглянулась на них. Некторов узнал в ней соседку по площадке и чуть было не поздоровался.
- Шут с вами, пошли, - грубо сказал он и стал подниматься на второй этаж Возле своей двери остановился, бросил в сторону Октябревой злобно-отчаянный взгляд.
Глаза девушки расширились от испуга. Покусывая губы, она вертела сумочку. Он усмехнулся.
- Всю помаду съели. Успокойтесь. Если разобраться, старая история; Одиссей возвращается домой, а его не узнают - И решительно нажал кнопку звонка.
Послышались небыстрые шаги. Дверь отворилась, и Некторов ощутил болезненный толчок в груди - перед ним стояла мать. Волосы ее совсем побелели и легким облаком окутывали голову. К горлу его подступил твердый ком, он глубоко вздохнул, стараясь придать лицу спокойствие. То, что организм отреагировал на появление родного человека, так обрадовало, что удар встречи несколько притупился, стушевался, и это было спасением.
