- Мое воровство несколько иного свойства, чем обычное. А скажите, личная собственность, по-вашему, заслуживает уважения?
- Не всякая, но та, что на трудовые доходы, - да!
- Когда-нибудь человек будет свободен от любого вида собственности, кроме самого необходимого, скажем, интимных мелочей.
- Так это когда-нибудь. А сегодняшний день - иной, и надо следовать его законам.
- Зачем вам хрустальные стаканы, что в серванте?
- Чушь говорите, - так и подскочила Стеклова. - Красота должна входить в быт, а не оставаться экспонатом в музеях. Вспомните древних греков или даже наше русское дворянство. Каждая вилка, ложка были произведением искусства.
- Но мы сейчас почему-то пьем чай не из тех хрустальных стаканов, заметил он. - И котлета лежит не на расписной тарелке. Значит, все это для важных гостей? Чтобы пустить пыль в глаза?
- Пожалуй. Для каждого дня слишком шикарно. Но всему свое время, раньше и этого не было.
- В чем-то вы правы, - кивнул он. - Однако разве не воровство - при книжном дефиците иметь столько книг? Лежат мертвым грузом, в то время как тысячи жаждущих могли бы удовлетворить свою жажду, будь книги в библиотеке. Было время, когда моей душе требовался Тютчев. Я обегал все библиотеки города, в котором жил, - не нашел. И что же? Оказывается, Тютчев у вас. Разве это не кража? Да вы обокрали сразу несколько тысяч человек.
- У вас своеобразные представления о собственности.
- Прикиньте на досуге, сколько в вашем доме лишних вещей.
- Неужели подсчитали?
- Зачем вам шикарная люстра и ковры чуть ли ни на каждой стене?
"В самом деле зачем? - подумала Стеклова. - Родители постарались. Хотели, чтобы молодожены начинали не с нуля, почти полностью обставили квартиру. Правда, кое-что мы нажили и сами, но когда пришло гнусное время развода и Кротов без зазрения совести предложил дележ, оказалось, что две трети имущества - родительские".
Она встала, долила Коляну чай.
- Вот-вот, еще и ухаживаете за мной, в то время, как пора бы указать на дверь. Моя бобочка уже, наверное, просохла.
Метнув в него укоризненно-злой взгляд, Стеклова прошла на балкон, сняла с веревки белье. Освободив стол, торопливо принялась за глажку.
- Все-таки спешите выпроводить? А я думал, испытываете себя на чуткость и доброту. Сейчас все занимаются самосовершенствованием, это теперь в моде.
Она разгладила рубашку и протянула Коляну.
- Благодарю, - кивнул он, оделся и опять сел. Она смотрела на него вопросительно, ожидающе. После душа и чая он разрумянился, черные волосы лежали мягкими волнами, и выглядел он моложе. Под его пристальным взглядом снова нахлынуло раздражение.
