А дальше залаялся нехорошо, матерно. В колымаге плакали и пищали.
— Да тут злое дело! — обернулся к приятелям Митька. — Разбойники боярыню с дитём похитили! Спасать надо!
Лёшка удержал его.
— Поди спаси-ка, у него сабля на боку. А за поясом, вишь, пистоль торчит. Как стрелит тебе в брюхо, будешь знать.
Разбойник теперь заругался на своего мальчишку: нет, мол, от него проку, до утра что ли здесь торчать, и время-де золотое уходит, и еще всякое-разное.
Парнишка что-то тихо ответил, показав на колымагу. Видно, дельное, потому что главный злодей кивнул.
— Эй, вылезай, корова жирномясая! В тебе четыре пуда весу!
Распахнул дверцу, грубо выдернул из кареты под дождь дородную, нарядно одетую женщину. Она не удержалась на ногах, упала в лужу, взвыла. Мужчина вытащил деревянный короб с ручкой. — И люльку на! Тож тяжесть.
Вдвоем с мальчишкой они снова навалились, и опять не сдюжили.
— Рычаг надо, — сказал малец скрипучим, будто простуженным голосишкой. — Дубок молодой срубить. Дай саблю, Боярин. Пойду поищу.
Друзья переглянулись. «Боярин»? Ну кличка у татя!
— Сам срублю. Ты клушу эту стереги. Посади в телегу, прикрой рогожей.
Сам ушел в лес, а его прислужник подвел хнычущую женщину к целой повозке, помог сесть. Вернулся за люлькой, отнес туда же. Сам встал рядом.
— Вот теперь пора, — сказал Илья. — Пока тот чёрт не вернулся.
Митька так с места и сорвался, ему давно уж не терпелось страдалицу спасать.
— Отойди, отрок! Не мешай, и никакого худа тебе не будет! — крикнул он, потому что витязи без предупреждения не нападают, тем более трое на одного. — Не плачь, госпожа! Мы тебе поможем!
Женщина от удивления и в самом деле замолчала, съежилась на повозке, ухватившись за люльку. Зато дитя надрывалось пуще прежнего.
А ворёнок благородному Митьшиному призыву не внял, с пути не убрался. Как стоял у телеги, так и остался. Только заливисто свистнул — без пальцев, но всё равно очень громко, по-разбойничьи.
— Ах, ты так! Ну, пеняй на себя!
Митька хотел схватить супостата за шиворот, но получил в висок удар страшенной силы, от которого отлетел шагов на пять, кубарем укатился в канаву и остался лежать без чувств.
Вторым набегал Илья, уж заранее наставив кулаки. Алёшка несся мимо, к лошадям. Знал, что товарищу помощь не понадобится. Нет на свете такого мальца, кого бы Илейка не заломал.
Мигом подхватил поводья, кнут, вскочил на передок. Ясно было: драть отсюда надо, пока оружный дядька на свист не прибежал.
