- Все равно я признателен вам, и в свою очередь хочу оказаться полезным.
- Спасибо, но это уже при следующей встрече. Вы надолго в Минос?
- Дней на пять.
- Тогда еще встретимся, - лепестки Илима распрямились, окружая лицо золотистым ореолом. - Если вдруг понадоблюсь, сосредоточьтесь на моем образе, и я вступлю с вами в контакт.
- Хорошо, - кивнул Радов, подумав: "Как это он еще не сказал, чтобы я проговорил: "Встань передо мной, как лист перед травой".
- Если вам нравится эта присказка, можете так и вызывать меня: "Илим, встань передо мной..." Я, конечно, смогу быть рядом лишь в ваших мыслях, но в трудных обстоятельствах и ото пригодится. Нам, спиролетчикам, нравится служить людям.
- Еще раз благодарю, - повторил Радов. Осторожно провел ладонью по лепесткам и отдернул руку, ощутив легкое электрическое покалывание.
- Так уж мы устроены, - извинился Илим.
В гостинице Радова ждал Тах Олин, также прибывший в Минос после очередного ОК.
- Давно, брат, не виделись. - Тах обнял Радова и расцеловал.
Радов не любил "телячьих нежностей", но Таха встретил с удовольствием. Они познакомились на первом сеансе ОК, точнее, после сеанса, оказавшись вдвоем в зале отдыха. Когда-то Тах Олин был храбрым солдатом наполеоновской армии, и Радов любил подзуживать над ним, напоминая о неправом походе Наполеона в Россию, о том, что Тах позволил императору оболванить его и тысячи французских и итальянских солдат. Тах при этом недовольно хмурил лохматые брови. Он погиб от пули польского патриота, осознавая свою смерть бесславной и бессмысленной. А во второй жизни так тосковал по близким, молодой супруге Ванде и двум сыновьям, что в Реплицентре разводили руками почему в данном случае адаптационная лаборатория оказалась беспомощной? Тах постоянно досаждал репликаторам, допытываясь, когда, наконец, встретится с семьей, и тем никак не удавалось изменить его психологическую доминанту. Не раз убеждали Таха в том, что после его смерти Ванда могла выйти замуж, и если бы ее оживили, неизвестно, как бы встретила его. Но загвоздка была, конечно, не в этом, а в еще не сложившемся нравственном критерии отбора в деле репликации.
В прошлом Тах Олин был маленьким, невзрачным. Узнав о биодизайнерах, он обратился к ним и сейчас явно наслаждался своим ростом (по его желанию выше среднего). И он, и Радов не уставали восхищаться новыми свойствами памяти, легко впитывающей и надолго сохраняющей увиденное и услышанное. Прошлое обновилось, очистилось и как бы укрупнилось. Но поскольку биография новой жизни была короткой, оно занимало еще много места, и не так-то легко было отключиться от него.
