10
Виктор Николаевич Листратов сидел, развалясь на мягком диване в доме сво-его старшего брата Михаила и, прищурившись, глядел на стоящего напротив по стойке "смирно" племянника Генку. Жена Михаила — Ксения, суетилась вокруг, накрывая на стол.
Листратов не любил старшего брата, который был его старше почти на десять лет. Отношения их не сложились еще с детства, а в более зрелом возрасте вообще приобрели натянутый характер, в частности из-за того, что Михаил был мужик за-водной, и не прочь заглянуть в стакан. Короче говоря — доставалось младшему бра-ту от него "на орехи" довольно часто…
Ситуация изменилась, когда Виктор Листратов стал работать в органах ОГПУ-НКВД. За семь лет он сделал довольно успешную карьеру в подразделениях ГУ-ЛАГа в Киргизии, а чуть позже в Казахстане, занимаясь, в основном, лицами, де-портированными из европейской части СССР. В начале 1939 года он, с благодарно-стью, полученной от самого заместителя народного комиссара внутренних дел СССР Жуковского, был направлен в родной Могилев, где еще спустя полгода занял должность заместителя начальника управления НКВД.
"Еще один раз, и я тебя упеку… — предупредил Виктор Михаила после первого случая, когда ему пришлось выручать его из рук милиции. — Не забывай — кто теперь я, и кто ты…"
Михаил теперь стал тише воды, ниже травы. Пить меньше он, правда, не стал, но в открытую бузить уже не решался, тем более даже голос повышать на младшего брата. Работал на железной дороге, в локомотивном депо…
А вот его младшего сына — семнадцатилетнего Генку, Виктор Николаевич по-своему ценил. Парень был нагловатый, хулиганистый, учился из рук вон плохо, но, тем не менее, страсть к доносительству у него была феноменальная. Зрительная память у Генки была развита хорошо, да и мог он, паршивец, отделить нужное от маловажного.
Поэтому Генка Листратов, по прозвищу "Лис", во главе своей компании, не раз выполнял отдельные поручения Виктора Николаевича, снабжал его информацией о положении дел в молодежной среде, да и об администрации школы тоже сообщал немало…
И вот сейчас племянник стоял перед ним навытяжку, а Виктор Николаевич с интересом его рассматривал.
Генка представлял собой довольно жалкое зрелище.
Под левым его глазом смачно отливал фиолетовым глянцем огромный синя-чище. Распухший нос напоминал спелую сливу, возле правого уха располагалась здоровенная ссадина, а правая рука, запакованная в гипс, покоилась на перевязи, надетой на шею.
