Алексиус был с ними не согласен.
В конце концов, несмотря на пижонские манеры и интеллектуальные запросы, он все же был мужчиной. Он ведь свернул горы, чтобы завладеть Джулианой, и Алексиус сомневался в том, что двигали им исключительно альтруистические побуждения.
— Стойте здесь, — велел Алексиус, про себя моля Бога, чтобы женщины хотя бы на этот раз его послушались. — Я перелезу через забор и проверю черный ход. Если никто мне не помешает, я открою вам парадный.
— Будем ли мы правы, если предположим, что вы имеете подобный опыт?
Алексиус обнажил заостренные зубы в ухмылке.
— Да, вы будете абсолютно правы.
Не зря все же проницательные амбициозные мамаши, озабоченные поиском будущих зятьев, оберегали своих симпатичных дочерей от Алексиуса и его друзей.
Маркиза открыла ридикюль и принялась что-то сосредоточенно в нем искать.
— Ладно, если вы настаиваете, возьмите хотя бы мой нож. — Увидев, что у Алексиуса отвисла челюсть, она тут же уточнила: — Разумеется, в качестве меры предосторожности.
И она торжественно извлекла свой клинок на свет божий.
— Маман! — воскликнули в унисон ее дочери, не подозревавшие, что их родительница не исключала нанесения увечий.
Алексиус нагнулся и вытащил из-под брючины длинный тонкий клинок. Теперь охнули уже все три дамы.
— Я благодарен за ваше щедрое предложение, мадам, но предпочитаю свою собственную сталь.
Однако нож у леди Данкомб он все-таки отобрал: это была непредсказуемая особа. Запаниковав, она скорей бы ударила его, чем того, кто на самом деле заслуживал знакомства с этой узорной безделушкой. Он сунул нож в ботинок.
Перебраться через кирпичный забор ему не составило труда. Приземлившись по ту сторону, он быстро оценил обстановку. Сумерки сгущались, но света еще было достаточно, чтобы он мог спокойно заглянуть во все окна по очереди. В доме, наглухо отгороженном от внешнего мира, царила зловещая тишина. Обойдя строение сзади, Алексиус взобрался по изогнутой лестнице, которая, как он предполагал, должна была вести в библиотеку. Лестница выходила на небольшой балкончик с двойной дверью.
Алексиус со смешком вспомнил, как маркиза переживала за мастерски изготовленную дверь. Из уважения к старинным мастерам он на всякий случай подергал дверь — она была заперта.
Сжимая в одной руке рукоятку ножа, он заглянул в окно и различил в полумраке очертания мебели, все еще накрытой чехлами, чтобы на поверхности не оседала пыль, а мыши не грызли обивку. Если Данкомб действительно тут поселился, то не удосужился даже проветрить свое новое жилище.
