— Солнце тебе в… Э-э, в смысле, может, ты и ничего на свой, на султанский
манер, кто знает, я в султанах не разбираюсь! Но вообще я ничего голубого не
перевариваю, так что тебе хрена лысого обломится! И сними ты уже эту дрянь с
головы!!!
Не, ну погорячился, конечно, думал я, когда стражники, предварительно
накостыляв по шее, волочили меня обратно во дворец. Сравнявшись цветом лица с
плиткой на тротуаре, разгневанный моей наглостью, правитель повелел запереть
меня на несколько дней в покоях. И никаких прогулок!
Ха, напугал! Да я после сессии неделю из квартиры не вылезал, правда, тогда
мне компанию составляли пиво и друзья, а тут не то, что буйных однокурсников,
тут и пива не сыщешь, только вино, которое скоро из ушей польется! Что за
страна, в самом деле? Развивающаяся, наверное…
Ну, на некоторое время после этого я забыл про аль Суфайеда: он и сам не
появлялся, и меня к себе не приглашал. С одной стороны, такое положение вещей
очень радовало, с другой — напрягало. А ну, как он, какую пакость задумал?
Государственное мышление, знаете ли, да еще отягощенное сомнительными
пристрастиями, могло изобрести поистине страшные штуки. Впрочем, я не
сомневался, что сумею справиться с любыми неприятностями. Оптимизм из меня ничем
не выбьешь!
В одну из тихих ночей, когда я мирно почивал на лаврах…тьфу, на ложе, меня
разбудил непонятный звук. Словно шебаршился кто-то.
Кошка, что ли? Сквозь сон подумал я. Звук повторился, уже настойчивей. Две
кошки? Или, учитывая здешние нравы, коты? Чем они там занимаются?! И почему в
непосредственной близости от меня?? Это намек?! Шорохи не исчезали.
И вдруг!
— Тим! Тим, сокровище мое! — раздался истошный вопль за дверью.
Автоматически прикрыв руками затрепетавший от ужаса зад, я в панике подскочил на
кровати, идентифицировав позывные ненавистного правителя. Ах, ты, рожа гаремная!
Скотина царственно-мстительная! Решил меня законного отдохновения лишить?!
— Тим, ясноглазый мой! — завывал аль Суфайед. — Впусти меня, своего
Фархадушка!
Да что за черт?! Спятил он, что ли?? Чего ломится ко мне посреди ночи?!
Скомпрометирует на весь дворец, как я утром людям в глаза смотреть стану??
Минуточку, остановил я себя, какие люди, враги повсюду! Да пусть он хоть башкой
колотится, мне-то какая печаль? Глядишь, гадский тюрбан помнется, наконец!
— Сладкий мой! Золотой! Любиииимыыыый! — Неслись пронзительные крики по всем
закоулкам.
Я мрачно уселся на кровати, скрестив ноги по-турецки и вздрагивая от каждого
