впору дома уроки давать или курсы организовать, как грамотно от неправильно
ориентированных извращенцев отмазываться и отбрехиваться. Эх, полон я талантов!
Главное, редких.
От ответа и возможных страшных последствий оного меня спасло появления
советника Фейха, который влетел в покои султана с крайне озабоченным лицом.
Разговор, видимо, предстоял серьезный, а потому меня моментально выперли к себе,
чему я был несказанно рад.
Однако после вынужденного поцелуя влюбленное безумие у местного повелителя
стало прогрессировать. Теперь к прочим его ухаживаниям добавились ежедневные
прогулки во внутреннем дворике гаремной части. Мы чинно вышагивали по
вымощенному красно-коричневым камнем тротуару, причем султан поминутно бросал на
меня горящие воодушевлением взоры и громко вздыхал, нежно схватившись за мой
локоток. Я страдальчески морщился, чувствуя себя как-то… как-то так… странно.
Да дураком я себя чувствовал! Круглым во всех местах! Но вырвать свою
конечность из рук аль Суфайеда не решался: я все-таки вежливый человек…
ериодически.
Да и стража внимательно следила за моими перемещениями на свежем воздухе. Не
хотелось бы ее радовать необдуманными действиями.
И естественно, наш совместный променад привел к закономерным последствиям.
Однажды вечером, с удобством устроив меня на скамье, расположенной в тени
ветвистого дерева, этот тетерев на токовище не нашел ничего лучшего, как с
чувством признаться:
— Я люблю тебя, Тим!
И он, ожидаючи неизвестно чего, вперил в меня свои несуразные глазенки, на
которые наполз тошнотворно-розовый головной убор в мелкие синие цветочки.
Ох, чуяло мое сердце! А вернее, даже не оно, а совсем-совсем другая часть
тела, на которую обычно и сваливаются приключения, вроде моего.
Кому-нибудь мужик в любви признавался? При условии, что вы не трепетная
барышня? Удовольствие ниже среднего, сомнительное такое удовольствие, надо
сказать!
После громкого султанского заявления («Надеюсь, у них тут свадьбы-женитьбы
между «противными» не в ходу? обеспокоился я мысленно) я сохранил способность
здраво соображать, подозреваю, только в силу практики последнего, военного,
времени, когда я каждую секунду чувствовал себя на осадном положении.
Однако правая рука у меня рефлекторно сжалась в кулак, жутко захотелось дать
хозяину гарема по царственной морде или царственному уху! Чтобы не сорваться, я
быстро спрятал руку за спину и, удерживая на лице задумчивое выражение, вежливо,
но слегка сумбурно, выпалил:
