— Как это? — спросила девушка.
— Как муж и жена! — Испуганно выпалил Аркадий. — Соглашайся, а?
— Ты берёшь меня в жёны? — спросила она серьёзно, глядя в его глаза. — Ты ведь даже не знаешь моего имени.
— Я уезжаю в Израиль, — начал он издалека, а потом сам себя прервал и выпалил: — Да! Я беру тебя в жёны.
Она медленно встала, не сводя с Аркадия округлившихся глаз. А он, боясь, что не знает, как ей рассказать о том восторге, который переполнял его, быстро произнес:
— Да! Да я беру тебя в жёны! Ты очаровала меня, околдовала, я хочу быть с тобой всю жизнь и счастливо с тобой состариться!
Она повернулась к нему спиной, сделала три шага, и побежала к лестнице.
— Постой! — крикнул он, когда её голова готова была скрыться в лестничном проёме. — Так ты согласна?!
— Да! — Ответила девушка.
* * *
— Дедушка! — Она вбежала в дом, едва не сбив деда с ног.
— Мария! — Крякнул он, обнимая внучку.
— Дедушка. Он нашёл меня!
— Кто нашёл тебя? — спросил старый звонарь и выпрямился во весь свой могучий рост, беря в руки палку. — И что нам это сулит, сердечко моё?
— Дедушка, ну какой же ты непонятливый! Меня нашёл он! Он, дедушка. Принц. Из сказки…
— Да кто он, твой принц, сердечко моё? — Тяжело вздохнул дед Аникей, крестясь.
— Только что он был на колокольне! — Вилась вокруг деда Мария. — Он позвал меня в Иерусалим! Дедушка! Правда, это судьба? Разве ты не предупреждал меня, что так должно будет случиться?
— Ай-ай-ай-яй, — запричитал старик! — А я-то и не понял: чего это Велимирушка так забегал. А он беду почуял. Раньше меня почуял. Раньше, чем я, старый, почуял радость. Ну, ничего, внученька, радость и беда — две стороны нашей жизни. Не зная одной, не оценишь другую. — Дед нежно, едва касаясь головы, погладил внучку, и поцеловал в лоб:
— Я хочу видеть этого посланника Иерусалима!
* * *
Аркадий лежал на раскладушке посреди комнаты. После вчерашней попойки со школьным другом, его немного подташнивало. Он лунатически бродил по комнате, ища кран. Рассовав по сторонам посуду, он воткнул в освободившийся проём голову, и долго и жадно пил воду из-под крана. Тут он сорвался, как очумелый, и умчался в туалет.
— Ты чем меня напоил, чудовище?! — Кричит со стоном Аркадий.
На кровати валяется и притворяется спящим Аркашкин друг, Сашка Бубен.
— Молчишь, гад?! — Обращается к нему Аркадий. — Я тебе это припомню, когда ко мне в Иерусалим приедешь. Буду поить палёной водкой из русских некошерных магазинов. Так и знай! Я тебе эту водку никогда не забуду, Бубен. И можешь дальше притворяться, что спишь. — Аркадий пробежал босыми ногами по полу и с ходу запрыгнул на раскладушку, едва не завалив её.
