— Не, дядька, правда. Может, это он тебе за кисет отрабатывал.
— Не болтай, балаболка, — рассердился Кузьма. — Бери-ка лучше пилу, скоро возчик придет.
Они молча распиливали очищенные кем-то от ветвей стволы и думали о неожиданном помощнике. «А вдруг и правда, сам леший! — гадал Игнат. — Вот ведь беда какая, с чего бы это он? Да нет, не должен. Мы же его лес рубим, что он нам помогать будет?» Игнат хотел высказать эту мысль Сидорову, но не решился — опять обругает.
Вскоре послышалось понукание возчика и на тропинке, пробитой за эти дни, показались лошади.
— Ну, кавалеры, я смотрю, вы тут не чесались, — удивился он. — Ишь сколько срубить успели. Торопитесь, будто попу дом строите!
— А что нам, дело привычное, — сказал Кузьма и строго посмотрел на Игната, чтобы он не сболтнул чего не стоит.
Вечером, когда они возвращались в лагерь, Кузьма твердо сказал своему напарнику:
— Ты там про это самое пока не болтай. Нечего зря трезвонить.
— Ладно, — согласился Игнат и, принюхиваясь, сказал: — Что-то мясом вареным пахнет. Ну точно, свежениной.
— Какая тебе тут свеженина! Солонину, и ту варят по норме.
— Да ты понюхай, дядька!
— И нюхать нечего, — рассердился Кузьма.
Но в лагере действительно варили свежее мясо. Прямо к венцам первых домов вышел из кустарника сохатый. Хорошо, что неподалеку стояли в козлах ружья. Капитан схватил одно из них и первым же выстрелом уложил рогача.
Ужин удался на славу. Давно линейцы не ели свежего мяса.
— Есть у нас охотники? — спросил за ужином Дьяченко.
— Да вон Тюменцев! — показали на Игната сразу несколько человек.
— А кто еще?
— Ну, охотников нет, а стрелять все можем, — сказал Кузьма.
— Вот ты, Сидоров, с ним и пойдешь. Завтра до обеда работайте, а потом сходите хотя бы к той сопочке, — распорядился капитан, показывая на единственную возвышавшуюся неподалеку, поросшую лесом сопку.
— Кто ж днем на охоту-то ходит, — заворчал себе под нос Игнат.
Ряба-Кобыла толкнул его кулаком под бок: чего, мол, командиру перечишь, и Тюменцев смирился.
Утром на работу Кузьма прихватил с собой узелок.
— Ты что это, дядя, тащишь? — полюбопытствовал Игнат.
— Да так, — сказал Кузьма. — Ты знай шагай.
До обеда они, как и прежде, валили деревья, А когда из лагеря донесся звук трубы, Кузьма ударом вогнал в пень топор, оставил рядом свой узелок и сказал:
— Пусть лежит. С охоты будем возвращаться, зайдем и прихватим.
— А не утащат, как кисет?
— Ничего…
Пообедав супом из сохатины, Сидоров и Тюменцев, сопровождаемые шутками линейцев, отправились на охоту.
