Печи топятся, собаки лают. Все, как было. Поглядишь одним глазом — есть где-то чего-то, только руками не сразу нащупаешь.
Андрон в исполкоме думает.
— По доброй воле мужички не сломаются. Пиши!
Большая чернильница у секретаря. По старому режиму в год не испишешь чернила, теперь каждый день подливают.
Компания — лучше не выдумать…
Гришка Копчик с деревянной ногой — голь.
Яшка Мазла — голь.
Федька Бадыла — голь.
Наплевать! На то они и коммунистами называются — нет у них ничего. Как вот Мишка Потугин попал к этим людям? В молодой союз записался. А в молодом союзе вечеринки каждый день. Девки там, и парни там. Хорошо бы только девки — жены замужние украдкой заглядывают. Идет Ваньча в десять часов — ночь. Тут спят, там спят. Вообще как полагается в крестьянском сословье. Спят! Только в батюшкином дому на выструганных досках, взятых у Тихона на общую пользу, прыгают девки с парнями из молодого союза. Глядит Ваньча — и Лукерья там, покатывается со смеху.
Здорово рассердился Ваньча:
— Ты, Лукерья, не наводи меня на грех. Смирный я человек, сама знаешь. Выведешь из терпенья — плохо будет.
А она в темноте улыбается:
— Ладно тебе, Иван, ругаться. Я корову искала, гляжу — огонь.
— Смотри, корову. Принесешь ты мне теленка краснолобого. Наперед говорю.
Она бочком к нему прижимается!
— Иван, я сыграю разок.
Правильно сказано про бабу: кошка. Одной лапой царапает, другой зализывает. В которое ухо правду говорит? Надо будет поучить маленько за это.
Разыгралась молодая кровь у Прохоровой — не удержишь. Слова нерусские выучила от Андрона: культура, равноправие. Добро бы девки — жены замужние слушают. Добро бы молодые — старые через забор лезут. У Ерофея ли не баба? Золото! Елозит, бывало, Ерофей животом на печке, она ему ласково:
— Вставай, мужик, обедать пора.
Соберет на стол, опять ему ласково:
— Вставай, мужик, щи остынут.
Как за пазухой жил Ерофей. Думал, до смерти останется в таком положенье. Идет раз вечером, из трубы дымок вылезает. Хвалится себе Ерофей:
— С моей бабой можно жить. Дай бог каждому такую женщину.
Подходит к воротам, Анна из окошка торчит наполовину. Ну, что же? Торчит и торчит. Значит, дело есть, без дела не высунется. Вошел в избу — верно: печка топится и чугунок на лавке стоит.
— Анна, брось говорить!
— Погоди, мужик, некогда мне.
— Дрова прогорели. Слышишь, что ли?
Анна голову повернула чуть-чуть:
— Ох, мужик, воды у меня нет. Беги скорее!
Что-нибудь случилось.
Сроду баба не говорила таким языком.
