До сих пор слышу этот вопль шведа и вижу, как он летит в воздухе, когда спрыгнул с воза.
И мы договорились, что он будет работать потише, а я буду подавать ему только по одному снопу за раз…
И так мы пахали и сажали, скосили и убрали сено, сжали и обмолотили пшеницу — и вот все сделано, пора получать расчет. С легким сердцем и деньгами в карманах мы, все двадцать человек, отправились в ближайший поселок, чтобы найти поезд, который отвезет нас на Восточное побережье. Старший поехал с нами, он хотел выпить по кружке на прощанье, а одет он был в куртку с блестящими пуговицами.
Тому, кто сам не видел, как прощаются люди, работавшие вместе в прерии, трудно даже представить, до какого размаха доходил загул. Ведь сначала каждый должен был поставить всем по стакану, и это уже двадцать на каждого. Но если вы думаете, что на этом все и кончалось, то вы ошибаетесь, потому что среди нас находились такие джентльмены, которые требовали обнести всех по пять раз за свой счет. И помилуй Бог бармена, который осмелился бы возразить против такого излишества, его бы немедленно оттеснили из-за собственной стойки. Такая банда летних батраков сметает все на своем пути. Уже на пятой рюмке они объявляют себя хозяевами в городке и творят свою волю без всяких помех. Местная полиция бессильна, она присоединяется к этой банде, пьет вместе с ними. Питье, азартные игры и драки продолжаются по меньшей мере двое суток.
Мы, работники, были друг с другом чрезвычайно любезны. Все лето отношения между нами бывали не самые теплые, но теперь, при прощании, все дурное было забыто. По мере того как мы пили, сердца наши открывались все шире и шире, мы угощали друг друга до потери сознания, а чувства наши бросали нас в братские объятия. Наш повар, старый горбатый человечек с женским голосом и без бороды, икая, поведал мне по-норвежски, что он, как и я, норвежец, что не признавался он в этом раньше исключительно потому, что американцы с презрением относятся ко всем норвежцам. Он часто слышал, как мы с уроженцем Валдреса перемывали ему косточки за едой, и он понимал каждое слово, но теперь все это позади и забыто, потому что мы хорошие ребята. Да-да, он — «дитя славных сынов старой доброй Норвегии, родился (born) в Айове 22 июля (July) 1845 года». И поэтому мы будем добрыми друзьями и partners, покуда наши губы выговаривают норвежские слова. Мы с поваром обнялись, как старинные друзья. Все работники обнимались, хлопали друг друга по спине жесткими ладонями и в восторге пускались в пляс.
