— Чужестранцы всегда преувеличивают недостатки соседей,— попытался я выгородить своих.— Но чего не отнимешь у эллинов, так это склонности украшать одни слова другими словами.
— Однако ты эллин, и справедливый Митра, спрямитель путей, видит моими глазами, что ты говоришь правду,— с некой непонятной мне торжественностью изрек Кир, словно пропустив мою апологию мимо ушей.
— Это так,— подтвердил я и попытался развести руками, открыв царю ладони, но стражи вцепились в мои руки и прижали их к моим бокам.
Царь задумался и потеребил нижние колечки бороды.
— Что ты скажешь, брат? — вопросил он Гистаспа, повернувшись к нему вполоборота.
— То, что этот негодяй открыл не все,— без всякого священного гнева, а скорее даже устало ответил Гистасп.
— А ты, мой добрый гость...— Кир в четверть оборота повернулся к эламиту,— В тебе мудрость многих веков.
— Эллины владеют своим рассудком и языком, как ласточки и стрижи своими крыльями,— осторожно прошелестел эламит,— Можно сказать, он сумел и скрыть, и честно проговориться. Из этого эллина, думаю, можно извлечь пользу.
Мое мнение об эламите раздвоилось. Я не смог побороть чувство благодарности. И было похоже, что он разгадал мои собственные тревоги и сомнения.
— Если царь позволит, можно узнать больше,— добавил он.
— Здесь повелевай, Гобрий,— охотно позволил Кир и даже, как почудилось мне, вздохнул с облегчением.
Эламит по-змеиному качнул туловищем в мою сторону.
— Потерявший голову тебе известен? — вопросил он.
— Да,— был мой ответ,— Раньше видел и голову и тело в едином целом.
-Где?
— В Милете.
— Имя знаешь?
— Нарцисс. Его многие знали в Милете.
— Что он там делал?
— Пел.
Ни одно мое слово не было ложью, но клятву молчания я был обязан сдержать.
— Пел,— усмехнулся Гобрий,— Здесь он тоже пел. Продавать в одной лавке птиц и оружие — большая ошибка. Того, кто покупает мечи, могут раздражать птичьи трели. И вот плачевный итог.
— Милет,— задумчиво проговорил Кир.— Ведь этот город очень, очень далеко.
Мне показалось, что в быстром взгляде эламита на царя персов мелькнуло снисхождение.
— Как ты думаешь, эллин, это он, певец, смог убить гепарда? — задал Гобрий странный вопрос.
— Не знаю.
— Хороший ответ,— кивнул он,— Скольких ты убил в саду и во дворце?
— Одного в саду. Одного на дворце. Двоих внутри. Всего четверых,— доложил я.
— Сражение было большим,— обратился Гобрий к царю,— раз на флангах осталось еще столько же чужих трупов.
Внезапно Кир рассмеялся — в стенах дворца как будто громыхнул раскат грома.
