Западноевропейская поэзия XX века | страница 11
Зовет бойцов совсем не тех.
Так ангел Ветхого завета
Нашел соперника под стать.
Как арфу, он сжимал атлета,
Которого любая жила
Струною ангелу служила,
Чтоб схваткой шим на нем сыграть.
Кого тот ангел победил,
Тот правым, не гордясь собою,
Выходит из такого боя
В сознанье и расцвете сил.
Не станет он искать побед.
Он ждет, чтоб высшее начало
Его все чаще побеждало,
Чтобы расти ему в ответ.
ДАМА ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
Перевод В. Топорова
Растворит, готовясь к ночи, весь
облик, как снотворное в бокале,
в беспокойно блещущем зерцале,
и улыбку бросит в эту смесь.
И, когда запенится, вольет
волосы в глубь зеркала и, нежный
стан освободив от
белоснежной
ткани платья бального, начнет
пить из отраженья. Так она
выпьет все, о чем вздохнет влюбленный, —
недовольна, насторожена, —
и служанку кликнет полусонно,
лишь допив до дна и там найдя
свечи в спальне, шкаф и шум дождя…
СМЕРТЬ ВОЗЛЕ НАС
Перевод В. Топорова
Великая молчунья возле нас
верна себе — и только. Никакой
нет почвы для острасток и прикрас.
Окружена рыданий клеветой,
стоит, как трагик греческий, она.
Не все на свете роли величавы.
Мы суетно играем ради славы,
а смерть играет, к славе холодна.
Но ты ушел со сцены, разрывая
малеванные кущи, — и в разрыв
свет хлынул, шум, упала ветвь живая,
действительностью действо озарив…
Играем дальше, реплики и жесты
всё машинальней воспроизводя.
Но ты, кому не стало в пьесе места,
но ты, кого не стало, — ты, уйдя,
действительностью подлинной проникнут,
врываешься в разрывы декораций —
и сброд актеров, паникой застигнут,
играет жизнь, не жаждая оваций.
ОСТРОВ
Перевод Е. Витковского
1
Прибой скользит в береговом песке,
и все в пути разглаживает он, —
лишь островок приметен вдалеке.
Извилистою дамбой окружен
мир островка, и жители его
во сне родились; там века и предки
сменились молча; разговоры редки,
и каждый — как поминки для того
необъяснимого и наносного,
что к ним морской волной занесено.
И это все, что взору их дано
с младенчества; как много здесь чужого,
того, чем беспощадно и сурово их
одиночество угнетено.
2
За круглым валом спрятан каждый дворик,
как в лунном цирке; деревца стоят,
удел которых по-сиротски горек
и жалок; буря много дней подряд
муштрует и причесывает их
всех ровно. По домам при непогоде
сидят семьей, и в зеркалах кривых
разглядывают — что там на комоде
за редкости? Под вечер за ворота
один из сыновей идет, и что-то
плаксиво на гармонике ведет —
в чужом порту так пелась песнь чужая.
А вдалеке, клубясь и угрожая,
над внешней дамбой облако растет.
Книги, похожие на Западноевропейская поэзия XX века