— Да, действительно. Как странно.
Он не понял, что она имела в виду, но он еще не закончил ее провоцировать.
— По-моему, начинается музыка.
— Мне надо найти свою мать, — вырвалось у нее. Она явно была в отчаянии, и ему это понравилось. Может быть, вечер будет не таким уж и скучным.
Надо найти способ сделать так, чтобы этот вечер поскорее закончился. Она была лучшей актрисой, чем Уинстон. Если он мог притвориться, что у него простуда, решила Оливия, неужели она не сможет симулировать что-то более серьезное, чем простуда?
Что-то очень заразное. Например, чума. Как когда-то в истории. Разве несколько веков назад чума не погубила пол-Европы?
Приложив руку к шее и коротко проанализировав возможные результаты подобного заболевания, она пробормотала себе под нос:
— Это что? Нарывы? Очень заманчиво.
А сэр Гарри, черт бы его побрал, выглядит довольным, словно только здесь ему хотелось бы находиться. И мучает ее.
— Вы только посмотрите, — сказал он непринужденно. — Себастьян танцует с мисс Смайт-Смит.
Оливия стала вглядываться в толпу, только бы не смотреть на сэра Гарри.
— Я уверена, что она в восторге.
После паузы сэр Гарри спросил:
— Вы кого-то ищете?
— Свою мать, — отрезала она. Разве он не слышал, что она это уже говорила?
— А-а. — Он немного помолчал. — Она на вас похожа?
— Что?
— Ваша мать?
Оливия оглядела его в недоумении. Почему он об этом спрашивает? Почему он вообще с ней разговаривает?
Да, он страшный человек. Возможно, это не объясняет того, почему он сжигал свои бумаги и почему сидел за столом в шляпе с плюмажем. Но сейчас, прямо здесь все разъяснилось. Он просто ужасен.
Высокомерный.
Раздражающий.
И много чего еще, но сейчас она слишком взволнована, чтобы рассуждать здраво, тем более что его присутствие мешает ей вернуться в нормальное состояние.
— Я подумал, что мог бы помочь вам найти ее. Но увы, мы с ней не знакомы.
— Мы с ней немного похожи, — сказала Оливия, а потом, непонятно почему, добавила: — Скорее, я на нее похожа.
Слабая улыбка тронула его губы, и у Оливии было странное чувство, что он над ней не смеется и не провоцирует ее, а просто… улыбается.
Это ее смутило.
Она не смогла отвести взгляда.
— Я всегда ценил точность в языке, — тихо сказал он.
— Вы очень странный человек.
Он должен был обидеться, потому что обычно она не произносила такое вслух, хотя он этого и заслуживал. А он рассмеялся.
Она потрогала шею. Может быть, если бы она себя ущипнула, след сошел бы за нарыв.
