— Жан-Клод, больше так не делай. Нам тут хорошо.
— Вам очень, очень хорошо.
Это «очень, очень» было насыщено невысказанными предположениями.
— Прекрати, — попросила я.
Он снова засмеялся — я вцепилась в подушку, как в спасательный крут.
— Ты хочешь вызвать во мне ardeur и заставить нас с Джейсоном заняться сексом?
— Секс у вас так или иначе будет, ma petite, насколько я знаю тебя и Джейсона. Для вас двоих тут есть лишь вопрос «когда», а не «надо ли».
— Ну, спасибо на добром слове.
— А почему здоровый аппетит к телесному знанию — плохо, ma petite? По-моему, хорошо, когда знаешь, что тебе нужно, чего ты хочешь, и когда эти желания удовлетворяются.
— А я тебе не даю удовлетворить какие-то из твоих желаний?
— Мы достаточно уже поговорили на трудные темы. Когда закончите информировать мистера Гризволда, доставьте себе удовольствие.
— Мы так и собирались, но мне не нравится, что ты за это ратуешь.
— Тебе бы больше было бы удовольствия, если бы я не дал разрешения?
— Нет, я бы не стала тебя обманывать.
Он на миг затих, потом сказал:
— Je t'aime, ma petite.
— Je t'aime, Жан-Клод.
Он повесил трубку, я тоже. У Жан-Клода потрясающее чутье на момент, когда разговор уже окончен. В отличие от меня, которая стремится хлестать мертвую лошадь. Он давно уже научился со мной извилистых разговоров не вести. А эти разговорные лабиринты действуют лишь когда есть кого в них затаскивать… но погодите, Джейсон-то здесь? И можно будет загнать его и себя разговорами в угол, когда мы выложим все Ирвингу. Ага, ночь только начинается, и полно есть неприятных тем, которых можно коснуться.
Я уже давно не говорила с Ирвингом Гризволдом — с того самого времени, как он мне сказал, что мой «эксклюзивы» ему и только ему порождают сомнения: а человек ли он? Он вервольф и член местной стаи, но сильно шифруется. Его выбор, и когда он меня попросил прекратить, я прекратила.
Сейчас я могла себе его представить на том конце линии: низкорослый, кругленький, приземистый, не жирный, коренастый — будь он повыше, отличный был бы защитник. Курчавые волосы, зарождающаяся лысина, но она, наверное, появилась раньше, чем он стал вервольфом, потому что теперь она дальше не пойдет. Я его видела в зверином образе — у волка лысины не было. Интересный факт.
— Анита, я знаю, что говорил тебе оставить меня в покое с эксклюзивами, но я не ожидал, что ты вообще исчезнешь с моего горизонта.
Много чего могла я ожидать от Ирвинга, но никак не задетых чувств.
