Сергей Арсентьевич завороженно оглядывал безлюдную местность. Вот, значит, в чем дело… Крыльцо под стрельчатой аркой, что за штакетником, было вновь оккупировано пестрой кошачьей бандой. Пятеро дрыхли, шестая наводила марафет. На верхнем щупальце голого спрутообразного виноградника сидела синичка и грязно оскорбляла чистюлю:
— Ети-етить!.. Ети-етить!..
Та не обращала внимания и продолжала вылизываться.
— Так что от меня требуется? — спросил Мурыгин.
— То есть как что требуется?.. Забирай своего Стоеростина и чтобы духу вашего здесь не было!
— Прости, не понимаю… Ну, завелись на чьей-то территории два бомжа… Тебе-то что за печаль? Мы в разводе…
— Ты — бывший владелец! И фамилию я не меняла! А Обрыщенко уже тени своей боится… Спугнешь — Мурочку без гроша оставишь!
— Очень мило… — озадаченно вымолвил Мурыгин. — И куда же нам теперь с Костиком?
— А вот это, прости, не мое дело! Раньше надо было думать — когда пьянствовал и прелюбодействовал…
Последнее слово она выговорила старательно, как первоклассница.
— А если не уберусь?
Выпрямилась, вскинула подбородочек, став при этом удивительно похожей на кого-то.
— Тебе не дорога твоя дочь?..
И закатила паузу.
Ах, черт возьми! Ну, конечно же, на кошечку щучьей расцветки с двумя рыжими подпалинами, когда та сидела поодаль, безмолвно вопрошая, есть ли у них с Костиком совесть, — вот на кого… Да, один в один. Сопротивляться бессмысленно. Все из души вынет!
— Н-ну… разве что ради дочери… — хладнокровно молвил Сергей Арсентьевич, повернулся и, ничего больше не прибавив, пошел обратно.
— Постой… — ошеломленно окликнула она.
Мурыгин обернулся. У Раисы Леонидовны было такое глупое лицо, что при других обстоятельствах ее бы даже захотелось соблазнить. Повторив тем самым ошибку двадцатилетней давности.
— Я… могу вас отвезти в город…
— Нет, — сказал Мурыгин. — В городе нам делать нечего. Ты же нас не приютишь?
— Естественно!
— Стало быть, заночуем в Пузырьках…
* * *
Костик Стоеростин по-прежнему парил в эмпиреях. В полуметре над драным пледом.
— Я уж думал, ты не вернешься, — приветствовал он Мурыгина.
— Куда бы я делся? — буркнул тот.
— Как куда? Подхватила бы — и в загс… Долгонько вы что-то. Чего приезжала-то?
Мурыгин потрогал ладонью воздух, пытаясь нащупать незримую субстанцию, на коей возлежал Стоеростин. Нащупал. Бережно был подсажен и обласкан. Разулся, скинул куртку.
— Ты не поверишь, — сдавленно сказал он.
— Поверю, — успокоил Костик. — Всему поверю… Рассказывай давай.
