И тут дом содрогнулся в третий раз — и лестница рухнула, придавив собой вход в подвал и едва не раздавив Юре выставленную вперёд ногу. Он отшатнулся, потом бросился вперёд, к немцам. Они стояли у заложенных окон и, чуть отодвинув железные листы, вовсю лупили из автоматов наружу. Юра занял позицию позади одного из солдат, похлопал его по плечу, чтобы потом не испугать, и сосредоточился на том, что происходит снаружи.
Гигант стоял к дому боком — видимо, рой жалящих пуль раздражал его, отвлекая от задуманного: отойти, разбежаться и на этот раз развалить проклятую коробку. Юра поймал в прицел коленный сустав и выстрелил дважды. Почему-то гранаты кончились. Он вставил очередной магазин, но гиганта за окном уже не было. Всё, подумал Юра, сейчас он нас завалит. «Аус! Аус!» — закричал он, но его никто не слышал, все куда-то палили. Юра подбежал к двери, встал в проёме. Гигант высился метрах в двадцати — и шатался. Он снова, как и в тот первый момент, когда Юра его увидел, пытался подобрать одну ногу, но сейчас явно не мог выбрать какую.
Блин, куда же в него стрелять? С этого ракурса… пожалуй, только в глаз. Жалко, что сразу за глазами нет никакого мозга, и вообще с мозгами у гигантов одновременно и недостаточно, и избыточно: они маленькие, но их шесть.
Ну, в глаз так в глаз.
Грохнуло гулко — но, что характерно, глаз не лопнул, а чудовищно выпучился и замер неподвижно, как заклиненный. Вот теперь гигант был слеп — или почти слеп, потому что Юра не был уверен в том, что картечь полностью вывела из строя настолько прочный орган зрения.
Не дожидаясь, когда гигант как-то прореагирует на произошедшие изменения, Юра выпустил оставшиеся в магазине гранаты по опорной ноге, целясь в колено и голень. Да, болевой порог твари был выше, чем у бревна, а кости твёрдостью и прочностью превосходили чугун — но всё же!…
Гигант наконец принял решение. Он опустил вторую лапу, как бы присел — и, наверное, хотел прыгнуть, чтобы теперь-то покончить на хрен с этой жалкой кирпичной коробкой. И вдруг замер точно так же, как замирает человек, который наклонился — и неожиданно для себя понимает, что в спину вступило; боли ещё нет, но разогнуться уже невозможно. Так и у гиганта: пока сигнал прошёл по нервам, пока был обработан всеми шестью мозгами — причём не одновременно, а последовательно…
— Аус! — закричал Юра назад и замахал руками. — Аус, аус унд фойер!
На этот раз его услышали.
Он вогнал в горловину последний магазин с гранатами. Немцы плотной группкой стояли рядом, мокрые, оружие наготове.
