Джулиан тоже на это надеялся. Он уже начал проводить в жизнь план по подысканию подходящей жены. Но это неожиданное появление проклятого алмаза изменило все. Он должен выяснить, что еще знает Лео о Ребекке Лиланд… не выглядя при этом слишком заинтересованным.
— Я с удовольствием заберу твои деньги, — произнес он. — Поиграем?
Трое друзей, смеясь, покинули салон и отыскали пустую карточную комнату. В течение нескольких следующих часов они играли, пили и беседовали, пока не разошлись другие члены клуба, а они сами не отправили последнего слугу отдыхать в служебные комнаты на верхнем этаже. За это время Джулиан почти ничего не узнал о Ребекке, за исключением замечания Питера, что из-за многочисленных болезней та провела детство в уединении. Джулиан вспомнил женщину, увиденную им на балу, ее решительную походку, то, как она небрежно отметала устремленные на нее взгляды мужчин… Нет, она выглядела слишком боевой и бодрой, чтобы счесть ее болезненной.
В клубе все стихло. Они сосредоточились на картах, поглядывая друг на друга с дружелюбным соперничеством. Дымок черуты Лео мирно струился над ними. Внезапно со стороны главной лестницы, ведущей в большой зал, до них донесся какой-то приглушенный звук.
Они обменялись вопросительными взглядами.
— Я полагал, что слуги ушли спать, — заметил Джулиан.
— Так они нам сказали, — задумчиво откликнулся Питер и зевнул. — Думаю, они вернулись, чтобы наконец выдворить нас.
— Они не станут так поступать с графом, — кивнул в сторону Джулиана Лео.
— Или с братом виконта, — парировал Джулиан, подумав, что, пожалуй, немного перебрал. Он поднял руку и уже мягче произнес: — Я больше ничего не слышу. Кто-то явно пытается не шуметь. — Он наклонил голову в сторону закрытой двери и замолчал, выжидая.
Еще раз скрипнула ступенька, и кто-то призвал кого-то быть потише.
Трое мужчин переглянулись и перестали улыбаться.
Джулиан протянул руку и прикрутил лампу, так что они почти перестали видеть друг друга.
— Чтобы они не заметили нас, когда мы откроем дверь, — прошептал он, когда они осторожно поднялись на ноги.
Приятели, пьяно пошатываясь, напирали на него, и Джулиан оттолкнул их, потому что в полутьме они не смогли бы разглядеть его предостерегающую гримасу. Он очень медленно открыл дверь, мысленно благодаря судьбу, что петли ее хорошо смазаны. Поначалу он ничего не смог разглядеть за исключением крохотного прыгающего огонька единственной свечи. Однако огромный холл с вздымающейся в центре великолепной лестницей был освещен снизу одной большой лампой.
