В погоне за красавицей - Гейл Каллен

Лондон, 1846 год

Джулиан Делейни, граф Паркхерст, как зачарованный уставился на портрет обнаженной женщины, украшавший салон джентльменского клуба. За его спиной громко переговаривались последние задержавшиеся за столами игроки в фараон. Плечом к плечу с ним стояли его друзья, Лео Уэйд и Питер Дерби. Они восхищенно любовались тем, как светилось в озаряемом свечами полумраке тело натурщицы, прикрытое лишь длинным шарфом, который скорее манил, чем скрывал ее перламутровую красоту. Она лежала на боку, томно изогнувшись, а голова ее была полностью погружена в тень. Хотя она являла собой совершенство женской формы, мысли графа были заняты другим. Едва увидев картину, он, несмотря на скрытое лицо, узнал, кто на ней изображен. Это подсказал красный бриллиант, ограненный в форме сердца, уютно покоившийся между ее прелестных грудей.

Это был дар магараджи его отцу, редчайшая драгоценность, прозванная «Скандальная леди». Камень был украден у его семьи более десяти лет назад. Потеря его вызвала бурю гадких слухов… и смерть отца. Граф думал, что потеря эта навсегда. Думал до вчерашнего дня, когда увидел на балу мисс Ребекку Лиланд, нагло явившую его всем на обозрение. Джулиан был потрясен и чуть не поддался искушению устроить сцену, потребовав у нее перед всем светом отчета в происхождении этой драгоценности.

С той же минуты он начал строить сложные планы, как ему лучше встретиться с мисс Лиланд и задать ей волнующие его вопросы. Он позволил друзьям вытащить себя сегодня из дома в надежде, что Лео, знавший всех и вся, сможет что-то рассказать ему об этой девушке. Поскольку он не рассматривал Ребекку в числе возможных своих невест — в последнее время он всерьез озаботился поисками будущей супруги, — то и знал о ней очень мало… кроме того, что союз с ее скандальной семьей категорически не отвечает его требованиям.

Но каким образом она, вроде бы невинная юная кузина герцога Мэдингли, могла стать натурщицей этой картины с ее откровенной чувственностью, моделью этого образа, отчаянного желания всех мужчин?

— Ну разве эта картина не великолепна? — протянул Лео, сжимая в зубах сигару-черуту.

Лео радостно ухмылялся, ямочки на щеках подрагивали, а белокурые локоны были взъерошены, словно по ним только что прошлась шаловливая дамская ручка. Впрочем, может быть, и прошлась. С другого бока Джулиана Питер Дерби, высокий, темно-русый, запрокинув голову и прищурившись, вглядывался в картину, будто пытался вызнать все ее секреты. Оба были младшими сыновьями аристократических семейств. Джулиан почти завидовал им.