Бьорн страдал меньше остальных: когда город выслал завоевателям дань, ему как самому младшему достались лишь остатки пива и меда. Тем больше он досадовал. Братья, по крайней мере, имели опыт сражений; отец и раньше брал их с собой в набеги. А что, если вчерашняя битва окажется единственной в его жизни? Харальд Хардрада держал людей Торкеля в резерве, так и не вступившем в битву: англичане потерпели поражение слишком быстро. Поэтому, достигнув поля боя, бригада обнаружила только трупы, с которых уже содрали все, что представляло хоть какую-то ценность. Ни мечей с топорами и копьями, ни шлемов, ни застежек. Разве что пара тряпок; но и они были не лучше одежды Бьорна, успевшей истрепаться за время путешествия.
Вот уже четыре дня воины стояли лагерем под Йорком, недалеко от места сражения, в то время как его представители торговались с северным королем об условиях сдачи. Харальд запретил грабить город, отведя ему роль столицы своих будущих владений, а значит, дружинникам Гримсона опять ничего не достанется. Все эти дни они угрюмо наблюдали, как счастливчики из других отрядов щеголяют в тонком английском сукне и хвастаются друг перед другом украшениями для жен и невест. Соратники Бьорна все больше падали духом и пили без всякой меры. Они чувствовали себя куропатками среди орлов.
— Чем занят отец?
Большой Торольф уже трижды задавал этот вопрос; память у него короче, чем у селедки.
Бьорн вздохнул.
— Вместе с другими ярлами[3] сопровождает короля на переговорах. Горожане шлют нам пленников и выкуп.
— Надеюсь, не забудут положить баранины и меда.
Ингвар попытался выжать из меха последнюю каплю и с досадой отшвырнул его прочь.
— Мне уже все равно, что пить. Во рту будто овцы паслись! — простонал он и повалился наземь, прижав ладонь ко лбу. — Бьорн, будь хорошим мальчиком, принеси брату речной водицы.
— Отец велел ждать здесь. — Эйрик, старший сын Торкеля, остановил Бьорна, вскочившего на ноги. — Значит, здесь мы и останемся.
— Ну пожалуйста, — взмолился Бьорн. — Река за холмом, я только наполню мехи и вернусь — лошадь не успеет хвостом махнуть!
Эйрик облизал пересохшие губы. Он выпил не меньше других, а может, и больше — по праву старшинства.
— Тогда беги, парень, но поторопись. А то я тебе задам! — Он показал кулак.
— Если догонишь!
Бьорн со смехом увернулся от затрещины, Эйрик выругался и снова лег.
Юноша прикинул, как лучше добраться до реки. По дну пересохшей канавы проходила бугристая тропа, перегороженная ногами отдыхающих воинов. Не самая короткая дорога к берегу, но это лучше, чем перепрыгивать через распростертые тела. На викинга не стоит наступать, даже если тот в добром расположении духа. А уж в день, когда сентябрьское солнце печет вовсю, а пиво давно закончилось, это смерти подобно!
