У режиссера она узнала время прогона, на всю команду заказали пропуска. Жека должен был отвечать за явку. Я сказал, чтобы он шел вниз и ждал меня в машине.
— Я очень быстро, — сказал я ему.
Он вышел.
— Большое спасибо. Я твой должник, — сказал я. — А этот комсомольский болван смотрит тебе в рот.
— А кому же ему еще смотреть? Нас постоянно хвалят на коллегии. Говорят, что в редакцию пришел молодой талантливый организатор. Мне кажется, ему должно нравиться смотреть мне в рот. Он ничего без меня не решает и не хочет решать.
— Ты опасная женщина, — сказал я. Надо бы еще что-нибудь сказать перед уходом. И я ляпнул: — А когда вам можно позвонить?
Она встрепенулась:
— А по какому поводу? Мы все уже решили. Завтра твои девочки будут на экране. Хорошо пройдут — появятся еще. Не очень хорошо — все будет зависеть от твоей просьбы.
— Еще раз спасибо. Ты здорово меня выручила.
— А позвонить можешь сегодня вечером. Я дома одна, приготовлю ужин.
И внимательно посмотрела на меня. Не очень ли ошарашили меня ее слова.
— С радостью, — сказал я. — Но, извини, я забыл номер телефона.
Она протянула мне визитку.
— Вот так приятно иногда заканчиваются деловые разговоры. Но очень редко, — заметила она у самого порога.
Внизу Жека уже прыгал у «БМВ».
— Как ты долго! Я ведь спешу. Сам знаешь куда. Мне надо еще привести их в божеский вид.
— У тебя очень много забот, — вздохнул я. Все-таки он неисправим, — мог бы, кстати, хотя бы пожать товарищу руку. Можно считать, что дело сделано.
— Извини, я перенервничал. Я шел сюда и ни во что не верил, — врал Жека, сам же, я уверен, был абсолютно спокоен. Мандраж начался у него в самый решительный момент — во время прослушивания.
— Теперь давай о планах… Сегодня ты до конца работаешь с ними. Я сейчас дую в контору, ясно, что на твоих колесах, сдаю материал и анонс на первую полосу. Все выйдет послезавтра. Представляешь, сразу после передачи…
— Здорово ты все разработал. Хорошо, что я нашел тебя в этой мрачной жизни, — сказал Жека и тут же насупился:
— Постой, постой, а как же прогон? Я хочу быть там с тобой вместе.
— Лучше бы ты был на моем месте, а я на прогоне. Но на моем месте ты быть не можешь, а я не могу быть на прогоне. Не могу быть в любом случае…
Жека чуть не вырвал руль, так он в него вцепился, и на меня глянул как на сумасшедшего.
— Ничего не понимаю, ровным счетом ничего;
— Дело в том, что я должен быть сегодня в гостях у этой бабушки, — я чеканил слова, — или, может быть, мне отказаться от приглашения и завтра по телевизору мы увидим с тобой дулю?
