Сашка входил в раж, его длинные волосы мотались из стороны в сторону, глаза приобретали странный блеск, он явно чувствует себя сейчас на площади, полной народу, а перед ним всего-навсего кучка мастеров нашей конторы, слушают, правда, внимательно до тех пор, пока Сашка не заканчивает обзор, касающийся его собственного отдела.
Вот Сашка прошелся по сельскому отделу, сказал, что он застыл, не замечает нового в деревне, коснулся отдела экономики, там тоже мрак, одни ученые рассуждения и полное отсутствие практики, и дошел наконец до нас, до отдела культуры, начал старую песню, что нас занимает пропаганда самого что ни на есть кича, пацанве это нравится, но когда-то мы могли вкусненько подавать настоящее, нетленку в живописи, литературе, когда-то мы целенаправленно учили молодых — как писать, устраивали на полосах литразборы, влезали в драки с толстыми журналами, а теперь этого нет, погоня за чтивом затмила нам всем глаза. При этом он боданул неожиданно мой материал о двадцатилетии популярной группы, сказал, что такие замшелые деды нашим читателям не нужны, боданул, да и ладно, если бы не отпустил одной шпильки в мой личный адрес:
— Но я понимаю, коллеги, что Чикин не мог не написать о своих старых друзьях, которым он помогал в пору молодости пробиваться, и с которыми у него свои старые дела…
У меня в голове помутилось, я едва не крикнул (хорошо, что вовремя закрыл открывшийся рот): «Какие еще дела, думай, Шабля, что говоришь, это же чуть ли не обвинение». Все как-то странно на меня посмотрели, захихикал ответственный, но все тут же забыли о сказанном, а многие даже не обратили внимания на слова Шабли, тем более, что он занялся излюбленным: начал рассказывать о том, что такое современная пресса в ФРГ, особенно рассчитанная на молодежь, какие там используются методы… Он бы долго еще говорил, но главный прервал Шаблю и поблагодарил его за обзор, потом произнес несколько невнятных фраз о том, что нам надо делать в эти дни (несколько раз прозвучало: «лезть в драку»), и объявил летучку законченной. Я тут же подскочил к Шабле, потащил его на себя, ухватившись за металлическую, с изображением орла пуговицу на фирменном блейзере: «Пойдем, поговорим».
— Ради бога, — сказал Шабля. Он, видно, подумал, что я дам сейчас ему возможность повыступать передо мной, он же еще не выговорился как следует. Но не тут-то было.
— Послушай, старик, а что там в прессе ФРГ делают коллеги коллегам за такие тупые высказывания?!
