— Как здоровьице после баньки?
— Отлично, Василий, — сказал я, — очень хочется петь… Так что за все спасибо!
И вот снова. Легкое, можно сказать, товарищеское предупреждение, а что последует за ним?
— Применяем старый прием, — сказал я Вадиму, — ты ходишь везде с дипломатом, тем самым, в который они деньги чуть ли не собственной рукой закладывали, а второй, настоящий, сам знаешь где…
— Все ясно. Пускай охотятся.
Вадим все время был рядом — в ресторане, когда мы поминали шофера, на концертах. Мы расставались только тогда, когда я уходил на сцену.
Все были предупреждены строго-настрого: в гримерную не входить. Здесь Вадим и я. Какие-то парни в кожаных куртках крутились рядом — возле площадки, в проходах стадиона, в гостинице. Я не стал никуда звонить. Тем более, что предстояла последняя ночь в этом городе. Назавтра — переезд.
— Сегодня придут, вот увидишь, — сказал мне Вадим. Поздно ночью в дверь его комнаты постучали.
— Кого вам? — спросил сонным голосом Вадим.
— Вы из «Супера»? — спросил тонкий девичий голосок.
— Да, а что вы хотели?
— Автограф взять. Вы завтра уезжаете… На концерте я не успела… Мы спортсменки, живем в вашей гостинице.
— Одну секундочку, я оденусь, — ответил Вадим. Он открыл дверь и отошел в сторону. В комнату влетели трое. Дуло пистолета уперлось в грудь Вадиму.
— Дипломат, быстро! — скомандовал один из грабителей.
— Да вы что, ребята, какой дипломат?!
— Не гони картину, иначе!..
— Ну ладно, только вы пожалеете, вы не знаете Распутина…
— Дипломат!
Вадим залез под кровать и протянул дипломат:
— Пожалуйста, только вы об этом пожалеете, парни…
— Открой его, — зашипел человек с пистолетом.
— Шифр знает только Распутин.
Если бы эти идиоты открыли его, то увидели бы старательно подготовленные «куклы».
— Ладно…
Один из троих вырвал телефонный провод и забрал аппарат с собой. Они забрали ключ и заперли Вадима снаружи. Наши были в соседней комнате. Вадим постучал им, те сбегали к дежурной за ключом, и через несколько минут все трое охранников весело хохотали в люксе у дипломата с деньгами. Утром я сказал им:
— Всем премии.
Они радостно хмыкнули.
— И в первую очередь мне, — сказал я. — Операцию кто разрабатывал?
— Это было не самое главное, — сказал Вадим и поплотнее прижал к себе дипломат. — А вот стоять под дулом… Мы сели в автобус и покатили дальше.
Он начал обзор как всегда вяло, будто только проснулся, а затем все больше и больше распалялся, ему, Сашке Шаблинскому по кличке Шабля, нравилось слушать себя, он всегда находил, собеседника везде, где бы ни находился — на улице, в метро, не говоря уже о конторе. Сашка может трепаться сколько угодно, у него решены все проблемы в жизни, он недавно приехал после пяти лет собкорства в ФРГ. Рассказывали, что Сашка так уморил своей болтовней одного крупного генерала бундесвера, что тот в полном беспамятстве пошел Сашке навстречу, определил его на месячный срок службы в бундесвер. Шабля потом завалил газету подвальными материалами, которые, кстати, довольно сносно читались, потом он собрал все в единую книжку. Сашка, конечно, малый головастый, но ФРГ ему не видать бы как своих ушей, туда ведь все больше посылали ребят с погонами, но его папочка был в то время помощником одного крупного работника, теперь уже бывшей личности, о которой редко кто вспоминает. Папенька сам едва не ушел за боссом, но как-то зацепился и теперь разбирает жалобы трудящихся в общем отделе ЦК, но связи у него остались, и теперь Сашка подбирает другую, более солидную контору, чтобы укатить куда-нибудь, а лучше всего к все тем же бундесам. Говорят, что папа старается вовсю и его уже ждет какое-то теплое место.
