Нет | страница 58

— А где ж ты головку своей деточки уронил?

Но Хабаров все-таки дотащил грибы до дому и, очень довольный собой, вывалил трофеи на кухонный стол.

— Во, ма, на маринад! Пойдут? — Он сказал это так, будто только что, сию минуту решилось наконец благополучие его семьи в приближающемся зимнем сезоне…

В восемь утра следующего дня Хабаров был на высоте семь тысяч метров. Убрал рычаг управления двигателем до упора. Проверил обороты и стал следить за скоростью.

260.

Хабаров выпустил тормозные щитки.

250.

240.

230.

Ручка управления утратила упругость, но тряски не было.

Он попробовал еще приподнять нос машины, но самолет не реагировал на его действия. Самолет сам по себе очень вяло кренился вправо. Потом чуть-чуть задрожал. Машина предупреждала: сейчас сорвусь в штопор. Хабаров отдал ручку от себя, одновременно убрал тормозные щитки и сразу же почувствовал, как начала прибывать скорость.

В восемь сорок он приземлился.

Инженер спросил:

— Ну как?

— Нормально, — сказал летчик, — осмотрите, заправьте. Слетаю еще раз.

Он отошел в сторону и подумал: хоть бы никто больше не задавал ему никаких вопросов, пока хоть бы не трогали. Он сидел на самолетной колодке и не сразу заметил, что от ангара к нему шел Збарский. Збарский был в обыкновенном поношенном штатском костюме. Недорогом, сером, плохо сшитом. Из-за этого костюма Збарский казался еще мельче, чем был на самом деле.

— Здравствуй, Витя, — сказал Збарский и протянул руку.

— Здравствуй, Саша.

Збарский молчал, и Виктор Михайлович, отлично чувствуя его состояние, заговорил сам:

— Ничего, Сашка, не понимаю. Не трясет. Сваливается на крыло, да так аккуратно — с предупреждением. Ничего не понимаю.

— Но чудес ведь не бывает?

— Говорят, не бывает. Сейчас слетаю еще раз…

Хабаров слетал, но повторный полет не дал никаких результатов. Машина не желала трястись.

Хабаров приказал принести ему журнал работ той первой, погибшей машины и стал еще раз перечитывать запись за записью. На машине выполнялись обычные регулировочные работы, производились плановые осмотры. Ничего особенного. Вот только после седьмого полета был устранен люфт в подвеске тормозных щитков, после одиннадцатого полета регулировали тягу уборки тормозных щитков и после девятнадцатого полета заменили гидравлический цилиндр уборки все тех же щитков. Збарский покинул самолет на тридцать первом его полете.

Летчик позвал инженера.

— Расскажи мне все про тормозные щитки. Все, что знаешь.

Инженер рассказывал долго и обстоятельно. Из его слов получалось, что щитки на первых полетах барахлили, расслаблялись, но инженер был убежден — дефект не конструктивного, а скорее всего сборочного характера.