Так у него появилось это солидное оружие. И тут, значит, вижу я, как мой Иван своим револьвером перед солдатиками водит, приговаривает: «Сейчас расстреляю я вас, сукиных сынов, чтоб нашу мотористку в кусты не таскали, и, думаете, осудят меня? В худшем случае — пошлют в штрафбат на фронт. А я и так каждый день на фронте!»
А шагах в десяти от него стоял наш стрелок Гошка, свой пистолет «TT» наготове держал, никого не подпускал. Перед ним полукругом собралась толпа народу: из батальона, из полка — человек двадцать. И все уговаривали ребят опустить оружие. А Гошка в ответ только хмурился: «Я вам сказал, не подходить на пять шагов. Кто сделает шаг вперед — стреляю!»
Аркашка тут подлетел, ухватил тех двоих батальоновских за горло, дал каждому пинок под известное место, а Ивану сказал:
— Вань, убери ты пистолет, не связывайся с дерьмом!
Тут и я подоспел. Отошел с Гошкой и Иваном в сторону, строго посмотрел на них:
— В чем дело? Растолкуйте!
Гошка начал объяснять:
— Стоим мы в клубе. Вдруг услышали среди танцев, что наша Лидочка вскрикнула.
— Как же вы услышали среди танцев?
— Командир, да мы все время смотрим, чтоб ее никто не обидел. Выскочили и видим: вот эти два солдата волокут Воробушка в кусты. Она кричит, упирается, но что такая девочка против двух мужиков может сделать? Хорошо, мы подоспели. Ну а дальше — ты все видел.
История эта закончилась вполне благополучно. Прошел примерно месяц, и опять вылетов не было: погода нас очень держала, тем более, нужна была погода не столько на нашем аэродроме, сколько там, куда мы летели (тогда это было где-то за пятьсот километров от линии фронта). А метеорологи оттуда не давали фактическую погоду. По всем прогнозам нам говорили: «Возможно, к тому времени, как вы подлетите к цели, туда подойдет теплый фронт. Теплый фронт характеризуется тем-то, тем-то…» А нас не волновало, чем он характеризуется. Главное, что цель будет закрыта низкой облачностью, будут дожди и прочие вещи, из-за которых отменяют вылеты. Нам хотелось поскорее добить фашистов. Однако делать было нечего, и мы опять отправлялись в клуб на танцы. Наш экипаж там, как всегда, собирался в полном составе. Все шло хорошо, однако вдруг ко мне подошел Воробушек с надутыми губами:
— Товарищ командир, скажите, чтоб Ванюшка так за мной не смотрел: меня на танцы приглашать боятся.
— Лидочка, радуйся, что он смотрит. Найдутся те, кто не будет трусить, вот с теми и танцуй, а если ребята боятся, значит, недоброе у них на уме. Разве надо тебе, чтобы они тебя лапали?
