«Мать честная, — мелькнуло у меня в голове, — неужели из-за этого нас не взяли?» А начальник тем временем продолжает:
— Всех отличников забирает к себе дальняя авиация.
— А что это такое? — спрашиваем мы.
— Это совершенно новый, особый, не подчиненный даже Военно-воздушным силам вид авиации.
— А когда нас туда заберут?
— Вам еще переучиваться!
Мы за головы схватились:
— Как переучиваться? Да мы же уже два раза переучивались!
— Нет, — говорит нам начальник штаба, — для дальней авиации вы еще не очень-то хорошо летаете. В облаках вы летаете? Нет. А по восемь часов без посадки? Нет. Вот когда всему этому научитесь, тогда пойдете на фронт. Вам еще и ночью надо учиться летать. А то полетите на Берлин, и, что, думаете, немцы вам позволят днем перед ними красоваться? Собьют на первом же километре! Так что сейчас готовьтесь, завтра в Бузулук поедете, в 27-ю запасную авиационную бригаду авиации дальнего действия.
До Бузулука мы добрались быстро, ведь он находился на той же железной дороге, между Чкаловом и Куйбышевом. В штабе бригады нас сразу распределили по эскадрильям, пять человек во главе со мной назначили в 3-ю авиаэскадрилью. Она базировалась в селе Тоцкое, и нам пришлось возвращаться километров тридцать обратно. С нами вместе ехали еще человек двадцать летчиков из других летных училищ, назначенных в эту эскадрилью. Опять палаточный городок и все прелести лагерной жизни. Но столовая, клуб и учебные классы имелись в наличии и располагались во вполне приличных деревянных бараках. И все началось сначала: опять абсолютно новый незнакомый самолет, другие двигатели, другое оборудование и вооружение. А раз предстоящие боевые задания надо будет выполнять в любых метеорологических условиях как днем, так и ночью, значит, надо учиться летать вслепую, по приборам, чему нас раньше никто не обучал.
И мы начали (в какой уже раз!) грызть авиационную науку. Самолет, достаточно сложный конструктивно, имел целый ряд модификаций весьма различных и по конфигурации, и по тактико-техническим данным. На последних выпусках, получивших название «ДБ-3Ф», увеличился экипаж до четырех человек, изменились вооружение и двигатели, вскоре переименовали и сам самолет, он стал называться «Ил-4». Вот на нем нам и предстояло воевать.
Все боевые полки авиации дальнего действия были укомплектованы самолетами «Ил-4», но в нашем, запасном полку таких самолетов еще не видели. У нас на стоянках были пришвартованы «ДБ-3Б» разных модификаций, на которых нам предстояло освоить дневные полеты и полеты по приборам. Самолет «ДБ-3Б» был широко известен благодаря летчику Владимиру Константиновичу Коккинаки, который в апреле 1939 года пролетел без посадки из Москвы в США. Средняя скорость по маршруту протяженностью почти восемь тысяч километров составляла 348 километров в час. Абсолютной новинкой для нас явилась система запуска двигателей сжатым воздухом и олео-пневматическая совмещенная система уборки и выпуска шасси и щитков закрылков. Эта система была настолько запутанная, требующая ряда последовательных операций, что наш летчик Данька Сиволобов семь раз заходил на посадку то без шасси, то без закрылков, после чего ему со старта давали красную ракету, и он уходил на очередной круг. Наконец, он все-таки благополучно сел, и все на старте облегченно вздохнули. Бедолагу на неделю отстранили от полетов, и он каждый день по нескольку часов проводил в классе, изучая систему и переключая краны на тренажере.
