— Очень… — проникновенно кивнула Юлия.
— Ну? — спросил Пашка-Рубаха. — И как тебе на празднике?
— Да ничего вроде… Спасибо.
— Пожалуйста!
— Слушай… — Юлия на мгновение замялась. — А кто такая Мара?
Пашка перестал рассматривать свою татушку и внимательно посмотрел на Юлию.
— А тебе зачем?
— Да так… Просто интересно.
Он открыл сумку. Порывшись в ней, достал книжку в черном переплете с золотым тиснением. Название было написано крупно, витиеватым псевдославянским шрифтом: «Темная Мара».
— Долго рассказывать, — сказал Пашка. — Да и не сумею, не по этим делам… На вот, почитай. Дарю.
— Ладно… — Юлия взяла в руки неожиданно тяжелое издание. — Почитаю…
Она открыла книжку наугад, где-то посередине. Толстый том оказалось приятно держать в руках — давно уже такого не случалось. Книга была напечатана не на серой газетной бумаге, переработанной из отходов — белые вощеные листы с четким красивым шрифтом радовали глаз.
— Прямо как старинная, — Юлия уважительно взглянула на Пашку-Рубаху.
Видно было, что его контора — в смысле, община новых язычников, не жалеет денег и серьезно относится к своему образу жизни.
«…Едет Мара-Морена — Владычица Зимняя на быстрых Конях в Ледяных Санях. Едет — мчится по полям пустым да по елям густым, по белой Земле да по зеленой хвое. И блещет зловеще Серебряный Серп в руке Грозноокой Богини, и искрятся снежинки на пути Ее, словно звезды в Вещей Нощи…»
— Юлек, а может, все-таки с нами поедешь? А? Мы к Зоечке на дачу! — надевая остро-модные лаковые сапоги, предложила Маня.
— Правда, Юлька! Ну, что ты — и вправду одна будешь Новый год встречать?! Такая красотка! А мы тебе и мальчика симпатичного найдем… Правда, девочки?
— Нет-нет! — Юлия решительно встала, захлопнув книгу. — Так уж решила в этот раз… Одна встречу. Подумаю…
— Сильно не думай, — посоветовала Лукашина, докрашивая ресницы объемной тушью, — Думать вредно.
— А одной быть — тем более! — припечатала Мариша.
А она и вправду была одна.
Родители звонили за последние дни уже два раза. Пришлось наврать, что у нее гости, дабы они не примчались веселить любимую дочку. Такое было с ней впервые. Никогда раньше Юлия не думала, что станет в одиночестве встречать Новый год. Хотя она и многого другого раньше не могла предположить.
Зато теперь она четко знала: одиночество — это когда некому рассказать о том, что тревожит каждую секунду, и не потому, что вокруг никого нет, а просто — никто не поймет.
По дороге домой темные таинственные проемы подворотен, огни больших улиц, музыка из палаток и возбужденные нервные люди с рвущимися от покупок пакетами в руках изменили ее настроение.
