Потрясение, которое он испытал, было сравнимо с мощным ударом в лицо. А ведь он мог никогда не испытать ничего подобного, смалодушничай, откажись от поездки сюда.
— Тебе не холодно? Может быть, нам пойти в дом? — спросил он.
Лейла как будто не слышала его, до сих пор пребывая в оцепенении.
— Пойдем отсюда, — решительно повторил он, взял Лейлу за руку и повел к коттеджу.
Дом, в котором жила Лейла, приятно поразил его. Он, конечно, был похож на описание Энтони Флетчера, но Данте не предполагал, что коттедж обставлен с таким вкусом, что все в нем дышит неподдельным уютом. Данте решил, что Лейла нашла идеальное убежище, и опять пожалел, что это не его заслуга.
Лейла придвинула ему кресло, поставила в вазу цветы, собранные утром и забытые ею.
На диване лежали журналы и книги, наверное она читала их вчера. Ничего не скрылось от внимательного взгляда Данте. Он подметил даже японскую ширму, скрывавшую выход в кухню.
— Тебе нравятся полевые цветы? — спросил он, указывая на вазы с умело составленными букетами.
— Да, я люблю их трогательную, беззащитную нежность.
— Ты, видно, счастлива в этом доме...
— Да. Пока.
Данте никак не мог начать разговор, ради которого приехал. Он бы хотел, чтобы Лейла заговорила первой, но и она молчала, покачиваясь в кресле-качалке. Данте прокашлялся и с трудом выдавил:
— Ну хорошо... Ты, должно быть, удивлена, что я смог разыскать тебя.
— Я рассержена, Данте. Ты звонил Энтони?
— Почему же звонил? Я виделся с ним.
— Вы встречались? — Ее и без того огромные глаза расширились.
— А что в этом такого?
— Ничего.
Скептицизм Лейлы не понравился Данте.
— Хорошо. На самом деле я целыми днями слонялся по улицам и спрашивал у каждого встречного мужчины, где тебя искать.
— Представляю, какой дурацкий у тебя был вид!
Лейла ненавидела себя за взятый тон. Да она бы расцеловала каждого, кто помог Данте найти ее, хоть всю ванкуверскую футбольную команду вместе с запасными!
— Послушай, Лейла, это мое дело, по чьей милости я здесь. Какая разница? Лучше спроси, зачем я это сделал!
— Хорошо, Данте, я спрашиваю.
Едва сдерживаясь, Данте заговорил ровным голосом:
— Лейла, пойми, между нами осталась какая-то недосказанность. Давай избавимся от нее.
— Данте, по-моему, ты все сказал в прошлый раз!
Он заскрежетал зубами. Что ему сделать, чтобы она его услышала? Встать на голову? Пройтись колесом? Спеть псалом?
— Когда я влюбился в тебя, я не думал, что быть твоим любовником гораздо проще, чем твоим другом.
