Мы с Барятинским вышли из саней и вошли в дом. Там меня уже ждал Игнатьев. Дальше мы пошли с ним. Два казака охраны молча козырнули нам перед входом в помещение. В комнате, которая была выбрана для "переговоров", было тепло и достаточно уютно. Рядом с графом сидел Мезенцев, а чуть в стороне кто-то из его службистов. Когда я вошёл, Игнатьев кивнул Николаю Владимировичу, он дал команду, и мы остались вчетвером.
Языком нашего вероятного противника, мы владели достаточно уверенно, потому я начал разговор, на нём опуская всяческие дипломатические вступления.
- Добрый день господин граф.
- Здравствуйте Ваше Императорское Величество.
- Как вы себя чувствуете?
- Благодарю вас, гораздо лучше, своих соотечественников.
- Они сами выбрали свою судьбу.
- О, этими я не очень обеспокоен. Мне интересно, что эта мадам мне уготовила?
- Вы пробовали об этом у неё узнать?
Поинтересовался я у Джона Кимберли, который возможно уже сегодня, пойди события другим чередом, распределял бы фунты стерлингов, формируя про британское лобби в России.
- Уверяю Вас Ваше Императорское Величество, что я готов это сделать, прямо здесь в вашем присутствии.
- Тогда начинайте граф. Время сейчас работает не на вас.
- Одну минутку, я сосредотачиваюсь.
Такая откровенная бравада, пленного шпиона мне начинала нравиться.
- Во-первых, поскольку меня "взяли очень тихо" никого не потревожив, значит, я зачем-то вам нужен.
- Во-вторых, мне продемонстрировали, подопечных сэра Джорджа Робинсона, но так что они меня не видели.
- В-третьих, меня не подвешивали на эту как её "дыбу", значит, я нужен целым и не повреждённым.
- В-четвёртых, пошли всего вторые сутки, а я уже удостоился высочайшей аудиенции.
- Всё это говорит мне о том, что у меня есть шанс, вернутся домой, правда, обременённым новыми обязанностями, выполнять которые мне надо будет более рьяно, чем свои предыдущие.
- Вы отличный переговорщик граф. Возможно, что эта особа так к вам благосклонна, что ещё, что-то дельное подсказала.
- О, да Ваше Императорское Величество. С тех пор, как в моей стране принят закон, разрешающий клятву не только на библии, весьма веским аргументом в ней стал "презренный" металл, точнее не он сам, а его количество.
- Если я не сдам в посольстве по описи лорду Эндрю Бьюкенену весь свой груз, то никакие мои оправдания и алиби в расчёт приниматься не будут.
- Теперь, кажется всё. Больше судьба мне ни о чём говорить не считает нужным.
- Она к вам более чем благосклонна. Очень многим людям она вообще ничего сказать не пожелала или не успела.
