Поставив себе целью последовательно разоблачить ряд обманов цивилизации — «обман экономический, политический, религиозный… брак, воспитание, ужасы самодержавия» (Дневник), первое, что сделал Толстой, — он попытался отринуть жизнь целиком, как она складывалась у среднего человека его времени, сопоставить ее суетность, животную мгновенность с неустранимой угрозой мучительной гибели для всех. И вот в хаосе неизмеримых страданий обесцвеченная временем человеческая личность Ивана Ильича, внезапно потрясенного всей жестокостью и лицемерием «обычного» устройства жизни, обвиняет людей, общество — страшно, без оговорок и без прощения. Убедительность такого художественного выпада стоит вне пределов и сравнения.
Так трактована в повести Толстого одна из «вечных» тем, ставшая в 80-е годы для большей части русской культуры той вынужденной идейной основой, с позиций которой отвергалась буржуазно-дворянская, победоносцевская современность. В сферу философских и моральных отвлеченностей, «вечных» тем и представлений врывались требовательное чувство и ищущий ум передового русского интеллигента, уводя из гробового холода «миротворческих» 80-х годов, противопоставляя невероятному миру тайных советников, министров, ненужных должностей в ненужных учреждениях, виртуозной бюрократической службы и ежевечернего «винта» у сотен тысяч Иванов Ильичей и Петров Иванычей цели морального возвышения, стремления к идеалу.
Одной из отличительных черт повести Толстого «Смерть Ивана Ильича» является то, что это повесть одного героя, что вся сложность ее и глубина заключены фактически в одном образе, по отношению к которому располагаются остальные персонажи. Повесть тем самым как бы централизована: во главу угла поставлена судьба Ивана Ильича, в ней основная проблема, а затем уж идет, так сказать, подчинение и соподчинение.
Герой повести «Смерть Ивана Ильича» — один из многих тысяч Иванов Ильичей, заседавших в палатах и министерствах, в канцеляриях губернаторов, обыкновенный средний человек среднего сословия, среднего денежного состояния и даже средний сын в семье — «не такой холодный и аккуратный, как старший, и не такой отчаянный, как меньшой». Всеми способами, во всех ракурсах Толстой подчеркивает обыкновенность, штампованность, срединность Ивана Ильича. В самом имени его заключено обобщение и житейский штамп. Иван Ильич, Иван сын Ильи — треть Руси могла бы носить это простое имя 1 . Вся жизнь Ивана Ильича была самая простая, обыкновенная — и «самая ужасная», прибавляет Толстой. Что же в ней
