Заметки о японской литературе и театре | страница 6
Такого же рода произведения, толкуемые комментариями в свете влияния буддизма, есть у Отомо Якамоти в кн. XX (песни 4468, 4469). В них говорится о духовном поиске, о желании найти "истинный путь":
Люди смертные земли | Уцусэми-ва |
Ни в какой не входят счет… | кадзунаки ми нари |
Как хотел бы я, | яма кава-но |
Чистотой любуясь рек и гор, | саякэки мицуцу |
Истинный найти для сердца путь! | мити-о тадзунэ на |
(XX — 4468)
С лучами солнца состязаясь, | Ватару хи-но |
Которые обходят небеса, | кагэ-ни киоитэ |
Хотел бы в поиски отправиться и я, | тадзунэтэ на |
Чтоб вновь вступить на путь | киёки соно мити |
Кристально чистый. | мата мо аваму тамэ |
(XX — 4469)
Путь интерпретируется здесь как путь Будды. Выражение "вновь вступить на путь кристально чистый" означает следование буддизму и в будущем рождении.
Однако песни подобного характера единичны, чаще в них просто выражены грустные раздумья по поводу бренности человеческой жизни.
В отдельных произведениях употребляются изречения буддийского толка: "живущим на земле суждено покинуть мир" ("икэру моно цуи ни синуру моно" — "живущие в конце концов умирают"). Это изречение можно встретить в песнях Отомо Табито и в песне поэтессы Отомо Саканоэ.
Некоторые произведения свидетельствуют о влиянии на их авторов буддийского учения о переселении душ. Намек на это можно усмотреть в песне Окура:
Как птицы, что летают в небе, | Цубаса насу ари |
Быть может, он являлся здесь потом | каёицуцу |
И видел все. | мирамэдомо |
Не знают только люди, | хито косо сиранэ |
А сосны, может, ведают про то. | мацу-ва сирураму |
(II — 145)
Речь идет о принце Оцу, который перед казнью в надежде на помилование завязал узлом ветви сосны, чтобы, согласно древнему представлению, испросить себе этим магическим актом долголетие. Однако его не помиловали, и он покончил жизнь самоубийством. Как полагается в таких случаях, Оцу должен был вернуться посмотреть на ветви. Увидев их, Окура сложил эту песню. Бесспорнее вера в будущие рождения отразилась в одном из любовных посланий:
В непрочном бренном этом мире | Коно ё-ни ва |
Молва людская велика, | хитогото сигэси |
Что ж, в будущих мирах | кому ё-ни мо |
Мы встретимся, мой милый, | аваму вага сэко |
Пусть нынче счастье нам не суждено! | има нарадзу томо |
(IV — 541)
Впрочем, мотив этот крайне редок; как уже говорилось, песни антологии, и авторские, и анонимные, содержат главным образом раздумья о бренности и краткости земной жизни. Трудно сказать, чем навеяны эти мысли — вызваны ли они причинами "местного характера" или влиянием буддийских учений. Историческая протяженность материала антологии позволяет предположить, что он создавался под воздействием различных факторов. Не исключено, что в какой-то период обращение к новому вероучению в поэзии было своего рода литературной модой, пришедшей из Китая. Такой вывод подсказывают сами песни, которые передают обычно только соответствующее настроение, порой даже в одинаковых выражениях и образах, и лишены подлинной философской глубины.