Эту бешеную скачку, Эндрю запомнил на всю свою оставшуюся жизнь. Они мчались одвуконь, останавливаясь только для того, чтобы дать передохнуть лошадям. Сэр Рон сдержал свое обещание и все рассказал ему по пути, в первый же день, а вернее в первые два часа их путешествия, после чего купца уже не нужно было останавливать, так как после этого он думал только о том, что двигаются они слишком медленно.
О том, чтобы забрать казну из дому не могло быть и речи, так как когда он в сопровождении Рона и пяти воинов появился на пороге своего дома, то там во всю хозяйничали представители ордена инквизиции. Рон действовал сколь решительно, столь же и стремительно, благо среди инквизиторов не было воинов и все они полегли практически не издав шума, но только практически.
Эндрю едва только успел похватать своих в охапку и разместить их на лошадях, потому что на улице уже звучали тревожные выкрики и беснующийся народ во всю кричал о том, что представителей Святой Инквизиции поубивали еретики. Благо пока эта весть достигла архиепископа, пока он своей властью отдал приказ, перекрыть все ворота, они все же успели выскользнуть за городские ворота, в самый последний момент.
Потом была погоня, отряд Рона уходил по горячему, неся на хвосте не меньше сотни всадников. Пришлось устраивать засаду, чтобы стряхнуть погоню, которая нужно заметить практически вся полегла. Лишь те, не многие, кто догадался повернуть назад выжили, ну еще повезло и тем, кто вывалился из седла, получив только ранения, времени проводить контроль у Рона не было, как впрочем и желания.
Сказать, что настроение у Игнатия было паршивым, это не сказать ничего. Аббат Адам, не откликнулся на его послание, посланник так и не появился, произвести аресты тех, кто был близко связан с бароном Кроусмарш, не вышло, так как их успели вывезти. В Дувре и вовсе получилась резня, в результате которой погибли дознаватель и четверо воинов инквизиторов. Правда в руки инквизиции попали многие из людей Бэлтона, из которых в пыточных сейчас выбивали необходимые показания, но они не могли показать ничего стоящего, так как были готовы подтвердить что угодно, лишь бы прекратились их мучения. Оно конечно предъявить ему что-либо серьезное никто не мог, но как говорится всему свое время.
Только что, его кабинет покинул сияющий, как золотой, брат Горонфло, вернее уже аббат, ему удалось таки систематизировать все имеющиеся сведения, и этот труд безошибочно указывал, на то, что аббат Адам, погряз в ереси.
