– Никогда, – чуть обернулся от дверей Панкратов, – я хамов не оперирую.
И тут же вышел из палаты. Догнав его в коридоре, Петр стал объяснять:
– Он здесь уже всех достал – и больных, и сестер. И что мне с ним делать, не понимаю.
– Делай что хочешь, Петр. Я его оперировать не буду. Все, вопрос решен. Тебе надо было давно с ним разобраться. Пригрел хама, понимаешь ли. Боитесь самостоятельно что-либо решить, все на папу смотрите. Так, этого с грыжей бери, будешь сам оперировать, я тебе помогу.
В ординаторской он сразу схватился за телефон и соединился с реанимацией.
– Вика Николаевна, Панкратов беспокоит. Как там, подтвердился ДВС-синдром? – и внутренне замер, ощутив прошедший по спине холод.
– Вроде свертываемость нормальная, – ответила та всегдашним своим будничным тоном: мол, все чепуха, все по фене. Но Панкратов был готов расцеловать ее.
– Спасибо, красавица вы наша! – И на радостях зарядил кофеварку, наслаждаясь дивным кофейным духом.
Совершенно некстати заглянул доктор Линьков. Уже по его кислой физиономии было видно, что принес на хвосте пренеприятные известия.
– В приемное отделение поступил крайне тяжелый больной, – по обыкновению гундося, сообщил Линьков. – Данные по возрасту и фамилии не уточнены.
– Без сознания?
– Пьяный, кажется. Бомж, с гангреной левой нижней конечности четвертой степени.
– Уфф! Только этого сегодня недоставало. Кто его смотрел?
– Я и Антошкин. Петр Петрович малый горячий, рвется немедля оперировать. Я лично считаю, что операции больной не перенесет.
– Эх, Линьков, все на медикаментах экономите. И не расположены вы, как мне кажется, к бомжам. А зря, у нас, как говорится, от тюрьмы и от сумы не зарекайся.
– Было бы на кого дефицитные медикаменты тратить.
– Ладно, пошли-ка на него глянем. Тем более, нас там уже ждет начальство, совсем забыл. – Панкратов, с сожалением бросив взгляд на фырчавшую кофеварку, поднялся.
Линьков, собиравшийся попить кофейку, тоже состроил страдальческую мину, и здесь Панкратова осенила догадка. Он положил руку на плечо коллеги, тихо спросил:
– А не вы ли, мой дорогой, сегодня ночью вызвали меня к больному с ножевым ранением?
– Боже сохрани! – испугался Линьков. – Да как я могу...
– Действительно, – согласился Панкратов, – тайны мадридского двора. Не иначе как ФСБ помогла. – Он поморщился, отчетливо ощутив, что странная история с «абреком» еще очень не скоро придет к завершению.
В приемном отделении к Панкратову прямо у двери подскочил с историей болезни в руках Антошкин – взъерошенный, в запятнанном халате нараспашку. И сразу начал с горячностью тараторить:
