Не приходил и гонорар за перевод Веббов.
Но более всего Ульяновых тревожила судьба книги «Экономические этюды и статьи». Что с ней? Ведь она уже была набрана. И даже корректуру в Питере прочитали. Что случилось?
Развертывая свежие газеты, они тщетно пытались отыскать упоминание среди объявлений о книжных новинках.
Сегодня Владимир дольше обычного не мог успокоиться. Ходил по комнате между кроватями и говорил жене:
— Веббов цензура не могла зарезать — не за что. И к фамилии переводчика не могли придраться: псевдоним — Владимир Ильин — еще никому не известен. Думаю, что с Веббами вопрос времени: и книгу пришлют, и за перевод расплатятся. А мои «Этюды»… Тут молчание подозрительное. Вспомни, когда было последнее письмо?
— В августе. Кажется, от седьмого числа.
— Вот видишь! — Владимир пригнул — один за другим — три пальца на левой руке. — Четвертый месяц! Всякому терпению приходит конец. Неужели фиаско? Похоже. Не пишут — боятся огорчить.
— Не спеши, Володя, с грустными выводами. И не считай, что пошел четвертый месяц, — почта-то идет две недели.
— Все равно книга уже могла прийти. И будет, Надюша, в высшей степени печально, если она не появится. Сама знаешь, книга была бы очень и очень ко времени. Народников, этих либеральных болтунов, нужно доконать. Чем скорее, тем лучше. — Владимир взмахнул кулаком, как молотом. — «Этюды» — раз! «Рынки» — два! Удар за ударом! Без передышки! Чтобы не могли поднять головы.
— Володенька, — Надежда решила отвлечь мужа от тревожного раздумья, — а к «Рынкам» ты какое заглавие собираешься поставить? Скоро издательница спросит.
— Это верно. Теперь можно и о заглавии говорить. Я думаю, поскромнее. Ну, скажем, так: «К вопросу о развитии капитализма в России». Нравится?
— Длинновато, Володя. Ты еще подумай. Может, без первого слова? Просто «Развитие капитализма в России».
— Слишком длинно — с этим можно согласиться, но без первого слова будет очень смело.
— А твоя книга смелая.
— Очень широко и многообещающе.
— Отвечает содержанию. Читатель не обманется.
— Но тяжеловесное заглавие, Надюша, более удобно в видах цензурных.
— Ты думаешь, придерутся к чему-нибудь? Ждешь цензурных препятствий?
— Не думаю. Это — суховатое исследование. А в самую суть не всякий цензор вникнет. Надеюсь, книга пройдет.
— Мне почему-то кажется, что издательница тоже сочтет первое слово лишним. И без него привлекательнее для покупателей. А ты напиши Ане, посоветуйся.
— Рано еще. И мы с тобой завели разговор преждевременно. Если с «Этюдами», в самом деле, фиаско… Водовозова насторожится и не возьмет «Рынки». Снова издавать самим? Не на что. А другого издателя не вдруг найдешь.
