тье «К политическим деятелям» (1903) он написал слова, исполненные огромной силы обличения и убежденности:
«Мало известный американский писатель Торо в своем
трактате о том, почему человек обязан не повиноваться
правительству, рассказывает, как он отказался заплатить
американскому правительству 1 доллар подати, объяснив
свой отказ тем, что не хочет своим долларом участвовать в
делах правительства, разрешающего рабство негров. Разве
не то же самое может и должен чувствовать по отношению
своего правительства не говорю уже русский человек, но
гражданин самого передового государства Америки...» Од-
14
нако о революции 1905 г. Толстой высказывался вполне
определенно: «Во всей нынешней революции нет идеала.
И потому не революция, а бунт» (3 ноября 1905 г.).
В развернувшейся революции Толстой усматривал «три
сорта людей», и он воспринимал их негативно: «1) Консер-
ваторы, люди, желающие спокойствия и продолжения при-
ятной им жизни и не желающие никаких перемен. Недо-
статок этих людей — эгоизм, качество — скромность, сми-
рение. Вторые — революционеры — хотят изменения и берут
на себя дерзость решать, какое нужно изменение, и не бо-
ящиеся насилия для приведения своих изменений в испол-
нение, а также и своих лишений и страданий. Недостаток
этих людей — дерзость и жестокость, качество — энергия и
готовность пострадать для достижения цели, которая пред-
ставляется им благою. Третьи — либералы — не имеют ни
смирения консерваторов, ни готовности жертвы револю-
ционеров, а имеют эгоизм, желание спокойствия первых и
самоуверенность вторых» (23 декабря 1905 г.).
Особенно огорчили Толстого перспективы достижения
революционерами власти. Как бы зря сквозь десятилетие, он писал незадолго до смерти: «Когда революционеры до-
стигают власти, они неизбежно должны поступать так же, как поступают все властвующие, т. е. совершать насилия, т. е. делать то, без чего нет и не может быть власти» (10
октября 1910 г.).
Протест против л ж е ц и в и л и з а ц и и , которую нес с
собою XX век, проявлялся у Толстого в различных фор-
мах. Говоря о том, что его сравнивают с Ж. Ж. Руссо, он замечает: «Я многим обязан Руссо и люблю его, но
есть большая разница. Разница та, что Руссо отрицает
всякую цивилизацию, я же отрицаю лжехристианскую.
То, что называют цивилизацией, есть рост человечества.
Рост необходим, нельзя про него говорить, хорошо ли
это или дурно. Это есть, — в нем жизнь. Как рост дерева.
Но сук или силы жизни, растущие в суку, неправы, вред-
