Я подплыла и встала рядом. Холодная вода обжигала тело, едва покрывая мои плечи. У берега пели лягушки. Временами где-то далеко гудел поезд и хрипло лаяли собаки.
– Почему ты не разбудил меня, когда уходил?
– Ты очень крепко спала.
– Откуда ты знаешь? Может, и не крепко.
– Знаю.
– Ну, скажи.
– Ты так храпела, – прошептал он.
Я даже застонала от досады. Он быстро закивал головой:
– Да, да, да. Я слышал.
– Значит, слышал? – Я зачерпнула в ладони воды. Мелкая ряска закружилась в воде, как зеленая крупа, убегая сквозь пальцы. – Тогда у меня плохие новости: тебя полюбила женщина, которая храпит.
Оказалось проще, чем я думала, сказать о своей любви – я не испытывала ни смущения, ни робости, словно сообщила прогноз погоды на завтрашний день. Под его прямым взглядом я могла говорить то, что думаю и чувствую на самом деле. Перед ним у меня никогда не получалось кривить душой, играть, кокетничать, я обреченно повествовала правду:
– Я знаю, что ты можешь подумать – мы видимся второй раз в жизни. Думаешь, я клиническая идиотка. Может быть, это и есть любовь с первого взгляда. Но ты нужен мне, нужен весь, я не хочу размениваться, ждать редких и случайных встреч. Знаешь, я устала быть одна.
Я не сводила с него глаз, ожидая, что он ответит. Я видела его лицо совсем близко: мокрые слипшиеся ресницы, царапину на левой щеке, кожицу обгоревшей кожи на носу, высокий лоб и серые глаза. И все в нем было мило и дорого мне, так казалось, я часами могу смотреть в любимое лицо.
– Я знаю, – серьезно сказал он.
– Знаешь?
– Ты же сама сказала. – Он, улыбаясь, осторожно поцеловал меня.
Я ответила на поцелуй, закрыв глаза, словно хотела утонуть в нем. Мы застыли на середине маленького лесного озера, похожего на блюдце, полное чернил, а когда целовались, казалось, что не вода, а он обнял меня всю, обжигая желанием. Его кожа пахла озерной водой и рыбой.
Его любили все. Летчики, техники, коллеги, продавщицы, вахтеры, сторожа, таксисты, официантки, моя мама и кот. Где бы мы ни появлялись, перед ним открывались двери, находились свободные места, последние билеты. Мощность его обаяния можно сравнить с парогазовой энергетической установкой. Долгое время для меня оставалось загадкой, любил ли кого-нибудь он.
Вечером мы добрались домой и столкнулись в подъезде с родителями. Я представила Андрея. Он подхватил мамины сумки и корзину с котом, легко взлетел на наш этаж, легко вошел в нашу жизнь. За ужином говорила мама, изредка поглядывая на отца: «Правда, Юра! Нет, ну скажи!» О рыбалке, о новой моторной лодке, об огороде, о секретах приготовления абрикосового джема, о засолке огурцов. Я с тревогой наблюдала за Андреем. Он слушал с неподдельным вниманием. Кажется, не издал ни звука. Кот, сохранявший длительный нейтралитет на подоконнике, притворно зевал, вылизывал растопыренную пятерню, но к концу вечера дрогнул и умостился у Андрея на коленях. Никогда прежде дома мне не было так уютно, так спокойно, только в детстве. Качались за окном кленовые ветви, качались огни фонарей. Ужин затянулся до позднего вечера.
