Я дергала ручку, забыв открыть дверь. Я старалась держать себя в руках, но, когда трогалась со стоянки, стало горько во рту. Андрей безмятежно насвистывал какую-то мелодию.
– Давай остановимся у озера, искупнемся, – предложил он.
Едва он произнес это, я остановила машину.
– Озеро дальше, надо еще метров двести проехать, а там по лесу дойдем.
– В-в-выходи, – заикаясь от волнения, сказала я, таким невыносимым мне было его присутствие.
Я не могла проехать с ним даже метр и с остервенением смотрела через лобовое стекло на дорогу, словно она и виновата в том, что я полюбила женатого лгуна.
– Зачем? Давай проедем, а там покажу, где можно остановиться у обочины.
– Выходи, – резко повторила я.
– Да что происходит? Марина, ты можешь мне объяснить?
Я не могла объяснить, я задыхалась от сбивчивых, оглушительных ударов сердца.
– Ты сам знаешь. Нечего тут... ты такой же, ты как все... ты...
– Идем, – спокойно и властно прервал Андрей, потянулся к ключу, заглушил машину. – Я жду.
Бесконечно долго мы шли по дороге, свернули в лес, я спотыкалась о сосновые корни, пока Андрей не взял меня за руку. С каждым шагом решительность покидала меня, и мне становилось неловко за устроенную сцену, я не находила ей оправдания и сконфуженно молчала.
Андрей бросил полотенце на траву. Берега маленького лесного озера заросли осокой и молодой ольхой. Вода в озере была черная и неподвижная, будто смола. Я видела его во время полетов, оно выглядело не больше чернильницы.
– Ты это из-за Саныча? – спросил Андрей, раздеваясь. – Да я просто не хочу говорить ребятам, что развелся. Полгода как вместе не живем. Будут расспрашивать. Неприятно все это. Ну, ты меня понимаешь. Не хочу даже вспоминать. Потом как-нибудь. Не сейчас.
Он не оправдывался, не извинялся, он просто рассказал все, как есть.
– Купаемся без одежды, а то переодеться потом будет не во что, я плавки не взял. – Он аккуратно уложил шорты и футболку на сандалии и скрылся в осоке.
В потревоженной воде закачался лес. Солнце уже спряталось в чаще, вода при ровном свете и впрямь походила на чернила. Андрей нашел большой камень на середине озера, встал на него и позвал меня. Я залюбовалась. Его широкие плечи и его грудь отливали холодным блеском, словно не Андрей, а гордый римлянин застыл по пояс в воде Рубикона, высматривая врага на противоположном берегу, и все в нем говорило о хищной силе, о победе, о полноте жизни и свободе. Он был красив, очень красив. И если одежда чаще скрадывает недостатки своего хозяина, то его она только портила.
