– Ты не отвлекаешь, – сухо ответил Андрей. – Но Марина не полетит, она пойдет со мной.
– А-а-а, понятно, – многозначительно протянул Саламатин и рысцой пустился от стоянки к домику.
– Марина, поехали в город. Ты не против? Заодно сумку заберу, – сказал Андрей.
Непродолжительное членство в летном клубе успело избавить меня от последних иллюзий, которые я питала в отношении мужчин. Скрепя сердце, они еще терпят женщин на дороге, не упуская, впрочем, подходящего случая, чтобы посмеяться: «Ну-ка, глянь, небось, баба за рулем», – говорят они друг другу, если впереди идущая машина, перестраиваясь, показывает поворотник, а стекло заднего вида не украшено шляпками и туфельками.
Но женщина в небе для них – нонсенс, и мужчины в клубе, если заходила об этом речь, расхаживали бойцовыми петухами, припадая на одно крыло, выкрикивали: «Это наше небо! Бабы пусть на кухне сидят!» Я только смеялась. У Саши темнели глаза от таких разговоров, она порывисто вскакивала и уходила. Нет, есть женщины-летчицы, но на Сашином примере я убеждалась, как сложен их путь, как придирчивы были инструктора, как незначительные ошибки, которые снисходительно прощались мужчинам, грозили женщине отстранением от полетов.
Феминизм мне чужд. Есть в нем пошлость и бесстыдство, от которых мне всегда становится неловко, как при виде пьяной и развязной женщины. Быть наравне с мужчиной – боже упаси. Зачем? Если неравенство заложено в нашей природе, значит, так тому и быть. Я не собиралась размахивать кувалдой, боксировать, толкать вагонетки и мочиться стоя, прислонившись к фонарю. Меня угнетало предвзятое отношение, каким бы признаком при этом ни оперировали – национальным, возрастным или половым. «В конце концов, – отвечала я летчикам, – мы не в бане, а небо – не мужская парная». Тем не менее, мужчины более похожи на женщин, чем полагают. И я знала наверняка, что и пяти минут не пройдет, как весь клуб облетит известие о нас с Андреем. А Петя, не щадя времени и красок, распишет увиденную им сцену.
Мы зашли в домик. Я переодевалась и слышала, как Саныч ревниво допрашивал Андрея:
– Уезжаешь?
– Да, надо по делам.
– Домой поедешь? – громче спросил он.
– Нет.
– Что-то Юля давно не приезжала с тобой? – еще громче спросил он, рассчитывая, что я услышу в соседней комнате.
Я услышала. Я уже выходила на улицу, а следом шаркал Саныч, беспомощно пытаясь уберечь меня от беды:
– Ты привет ей, привет жене передай.
– Передам, передам, – смеясь, ответил Андрей.
