– Впереди лужа. Обходим по газону.
На меня напала икота. Он выпустил меня из объятий и отстучал на моей спине начало джазовой пьесы, пока я не застонала от боли.
– Давай постоим. Покурим еще, – попросил он.
– Давай, – согласилась я, непослушными руками выуживая из сумки пачку сигарет.
И тут я запросто рассказала ему об Интернете, о своих встречах, о неудачных поисках жениха. Не знаю, что на меня нашло. Он внимательно слушал, на лицо набежала тень:
– Так-так, – произнес он тоном, не сулящим ничего хорошего. – И тебе никто не понравился?
Ты ведь даже не узнала никого ближе! Как можно судить о человеке по переписке, фотографии и одной-двум встречам? Иногда люди, которых знаешь много лет, открываются для тебя с такой неожиданной стороны. Выясняется, что ты их совсем не знал.
– Я... Я как-то не задумывалась.
– Не задумывалась, не знала, просто захотелось, – он ловко передразнивал мои интонации, – странная ты девушка. Очень странная. Как-то необдуманно живешь. По-моему, ты сама не знаешь, чего хочешь. Но, тем не менее, берешься судить людей – глупые они у тебя, смешные, косноязычные, женам изменяют. А ты само совершенство? И не делала ошибок в жизни?
Он был прав, он был тысячу раз прав. Он говорил то, что я знала, но не желала облечь в столь непривлекательную словесную форму. Я не видела никого, кроме себя, и не пыталась рассмотреть. Шиномонтажник – люмпен, менеджер – корпоративный зомби, владелец сети ресторанов – бездушный барыга. Андрей был прав тысячу раз, но это уже не интересовало меня, больше всего я боялась, что Андрей поступит так же со мной – разочаруется с первой встречи.
«Он сейчас уйдет, – внезапно испугалась я. – Уйдет, а я останусь одна. Пьяная и несчастная».
– Обещаю исправиться. Я всесторонне обдумаю. Приму к сведению. Обязательно. Пошли скорей домой. Здесь холодно, – умоляюще проговорила я.
Андрей улыбнулся, кивнул и взял меня за руку.
Он прошел в мою комнату, опускаясь на стул, пробормотал: «Три семь девять на прямой, разрешите посадку». Я залезла под холодный душ, чтобы хоть немного протрезветь, а когда вернулась, он уже спал на боку, укрыв голову подушкой. Я осторожно убрала подушку и присела в кресле у окна. Как в самолете, я видела только его затылок и почувствовала ту же уверенность, что в небе. И надежность: он рядом, а значит, мне ничего не грозит. Жизнь моя, бестолковая и пустая, обретала смысл: любить, ждать, отдавать, без надежды на взаимность, без жалоб и упреков.
