Сон, невесомый и беспечный, как в облако сахарной ваты, окутал меня. Я очнулась в той же позе, правая нога затекла. Он лежал на спине и едва слышно дышал.
Я на цыпочках подошла к кровати, склонилась над ним и поцеловала его шею, плечи, осторожно, словно собирала с них капли дождя, и жадно вдыхала его запах. Мои руки скользили по коже, по мягким волосам на груди, по широкому лбу. Готовая целовать его до утра, я мечтала, чтобы он не проснулся. Я сняла халат и откинула одеяло. Андрей открыл глаза и долго смотрел на меня, не мигая. Я замерла от неожиданности. Молча он опрокинул меня на спину и лег поверх, так просто, словно проделывал это со мной много раз. Я сгорала от нетерпения. Андрей, казалось, никуда не спешил. Он отвечал на мои поцелуи, вглядывался в мое лицо, словно смотрел сквозь меня, и шептал что-то неразборчивое. Я узнавала его с каждым движением: он был сильным и надежным, нежным и требовательным, недоверчивым и... кажется...
В какой-то миг у меня не осталось сомнений, что он был несчастлив, и я спешила поделиться своим счастьем, всем, чем обладала. Я пустила его внутрь со вздохом облегчения, крепко обхватив его плечи.
Мне снилось или так было? Мы качались на белых барашках простыни, а молочный свет белой ночи нерешительно застыл в окнах. Мне было не насытиться, так долго я ждала мужчину, который распорет мою жизнь на две неравные части – до него и после. И прошло немало времени, пока мы кончили вместе, словно взялись одновременно за оголенный провод. Я слушала пульсирующую внутри меня забытую мелодию, ощущала каждый изгиб набухших вен, шумное, прерывистое дыхание и участившийся стук сердца.
– Я так тебя ждала, Андрей. Слышишь? – прошептала я и прижалась к нему сильней, зная наверняка, что потеряю его. Так жизнь знает смерть. Так дню известна грядущая ночь, а свету – тьма. И мне захотелось крикнуть: «Замри. Не уходи. Счастье мое в тебе».
Он уснул. Прямо на мне. Я едва сумела выбраться, укрыла его одеялом и ушла спать в соседнюю комнату, потому что не могла остаться. Переполненная и утомленная счастьем, я захотела остаться одна, а утром проснуться в пустой постели, словно я первая и единственная женщина на земле, и открыть дверь, чтобы снова повстречать его... Боже! Как глупо! Как все влюбленные глупы!
Поначалу мне было стыдно вспоминать то утро, потом смешно, а с течением времени осталась только грусть оттого, что оно прошло и больше не повторится. И я никогда не стану такой счастливой и несчастной одновременно, не буду так остро переживать потерю, и во мне станет больше рассудка, разума и расчета.
