Присутствие многих людей неожиданно раззадорило Олега. В другое время он, наверно, выпил бы с этим Мехосом и они мирно разошлись, но тут неожиданно уперся, шагнул к нему поближе и прошипел:
– Отвяжись, кому сказано? Пей один!
– Ах, вон как! А я хочу твою шкуру проверить своим кинжальчиком!
– Проверь, коли успеешь!
Олег схватился за клинок, который обычно висел у него на поясе. Нет клинка! Видно, оставил в гамаке. Морозец пробежал по его спине, но он тотчас взял себя в руки. Увидев его безоружным, один из пиратов кинул ему свой кинжал. Но Олега понесло. С пяти пет его обучали обращению с различными видами оружия. Обучали лучшие воины, которых отец выбирал среди своих дружинников. Полтора десятка лет с утра до вечера сражались они на княжеском дворе, оттачивая свое мастерство. И не только с оружием. В бою случалось всякое, могли выбить его из рук, поэтому бывалые воины заставляли идти безоружным на вооруженного противника. И вот теперь кровь ударила в голову Олега, он, ногой откинув брошенный кинжал, стал ждать нападения Мехоса. Тут заволновались пираты, начали выкрикивать:
– Нечестно, Мехос!
– Брось кинжал, Мехос!
– Закончи ссору миром!
Мехос сперва опешил, увидев, что Олег встал перед ним безоружным, некоторое время колебался, но потом решительно двинулся на Олега. Тот спокойно ждал его. А когда пират сделал выпад кинжалом, он перехватил его руку и резко вывернул ее ему за спину. Мехос громко крикнул от острой боли. Олег некоторое время подержал его, а потом оттолкнул от себя в толпу.
Пираты взревели от восторга, бросились обнимать Олега, совали ему кружки с вином, предлагали выпить. Пришлось уступить, и в этот день Олег впервые напился допьяна.
Он думал, что Мехос не простит ему обиды, но тот уже на другой день подошел к нему, хлопнул кулаком по спине, проговорил восхищенно:
– Ну и силен же ты драться!
А потом добавил миролюбиво:
– Будем считать, что ничего между нами не было.
Слово свое он сдержал, никогда больше к Олегу не приставал, хотя и дружбы особой не выказывал.
Миновал год, пошел второй. В схватках теряли людей, от пробоины, полученной при таране, затонул один из кораблей. Во время дележа добычи Игнатий брал свою долю, как предводитель ватаги, и кроме того откладывал, как он говорил, на черный день. Всякое могло случиться в беспокойной, полной опасности жизни морских разбойников. Все это понимали и такие действия своего руководителя одобряли. Каждый раз он вынимал сокровища и показывал всей команде, сколько у них накопилось золота, серебра и драгоценных камней. Унести их с собой он не мог, морское братство Крита не позволило бы ему где-либо скрыться, а в море у него не было такой возможности. Поэтому все были спокойны за свою долю.
