– А если случится беда? Если надо будет кого-нибудь позвать на помощь? – несмело спросила Кайти.
– Я позову на помощь луч солнца, свет Элькэп-енэр и дыхание моря. Это мои благосклонные духи, мои ваиргит. Я белый шаман. Мне ничего не страшно.
Теперь и Кайти почувствовала себя самым счастливым существом на свете. Ещё совсем недавно, когда кружились безумно олени, она считала, что пришёл конец. Однако Пойгин всё перевернул, отогнал страх, вернул её к жизни. Может ли быть кто-нибудь счастливее, чем она сейчас?
Но вот Кайти вспомнился Рырка, и она вмиг помрачнела.
– Я не пойду туда, – показала она в сторону стойбища. – Я буду пасти с тобой оленей до утра…
– Замёрзнешь!
– Ничего. Я буду бегать, как ты. Отчего так перепугались олени?
Пойгин не ответил: несколько десятков оленей отбились от общего стада. «Гок! Гок! Гок!» – закричал Пойгин и побежал в гору наперерез оленям.
На второй день Рырка пришёл в ярангу, когда Пойгин был у очага. Встав перед костром, он высокомерно посмотрел на Кайти, потом перевёл невозмутимый взгляд на Пойгина. Встретившись с его твёрдым и чуть насмешливым взглядом, он насупился, присел на шкуру у костра, вытащил из-за ремённого пояса тиуйгин – несколько раз ударил по рукавам роскошной кухлянки, сшитой из шкур белоснежного оленя, отороченной мехом огненной лисицы.
Кайти поставила перед гостем дощечку с фарфоровой чашкой, налила в неё чаю. Потом поставила вторую чашку перед мужем. Рырка раскурил длинную деревянную трубку с медной чашечкой на конце, благосклонно протянул её Пойгину. Тот с достоинством принял трубку, затянулся и вернул её хозяину.
– Пусть женщина уйдёт! – приказал Рырка. – У нас будет с тобой мужской разговор.
Кайти вопросительно взглянула на мужа, тот слегка кивнул головой, мол, уйди. Когда Кайти ушла, Рырка сощурил в усмешке глаза, так что остались едва заметные щёлочки, спросил:
– Она всё тебе рассказала?
– Всё.
– Ну что ж, ладно, – после долгой паузы ответил Рырка, больше не протягивая трубку собеседнику. Глубоко затянулся и повторил: – Ладно. Тогда я тебе скажу так. У меня четыре жены. Выбирай любую. А хочешь – всех четырёх. И тогда ты будешь мой тумгынэвын. Настоящий. Не так, как у меня с другими пастухами. Есть тут такие… я остаюсь на ночь с его женой, а он… хорошо, если получит от одной из моих жён кусочек мяса или чашку чая… Да, ты будешь мой настоящий тумгынэвын, как велит обычай.
– Мой отец говорил, что нет и не может быть у нас такого обычая, – стараясь быть сдержанным, сказал Пойгин. – Это всего лишь дурная привычка неразумных мужчин.
