Но дело было не только в этом: союз Гарриет и Рона напомнил мне, что разлука не обязательно должна быть разлукой навсегда. Люди могут жениться, даже если они молоды! Однако мы с Брендой ни разу не обмолвились о женитьбе, кроме разве той ночи у бассейна, когда она сказала: «Когда ты меня полюбишь, беспокоиться будет не из-за чего». Что ж, я любил ее, она — меня, а спокойствием и не пахло. Или я опять выдумывал сложности? Наверное, я должен был думать, что в моей судьбе произошла перемена к лучшему; однако здесь, на лужайке, августовское небо казалось нестерпимо прекрасным и временным, и я хотел, чтобы Бренда вышла за меня замуж. Но пятнадцать минут спустя, когда она приехала одна на своей машине, предложил я ей не женитьбу. Для этого предложения потребовалась бы храбрость, которой я в себе не предполагал. И не готов был к иному ответу, чем «Аллилуйя!». Никакое другое «да» меня бы не устроило, а «нет», даже прикрытое словами: «Давай подождем, милый», означало бы для меня конец. Поэтому, наверное, я и предложил суррогат, который оказался гораздо более дерзким, чем я тогда думал.
— Рейс запаздывает, и я поехала домой, — издали крикнула Бренда.
— А где остальные?
— Остались ждать и пообедают в аэропорту. Надо сказать Карлоте. — И она ушла в дом.
Через несколько минут она появилась на веранде. На ней было желтое платье с широким вырезом, открывавшим загорелую кожу над самой грудью. На траве она сбросила туфли и босиком пошла к дубу, под которым я сидел.
— Если женщина постоянно ходит на высоких каблуках, у нее опускаются яичники, — сказала она.
— Кто тебе сказал?
— Не помню. Мне хочется, чтобы там, внутри, был полный порядок.
— Бренда, я хочу кое о чем тебя попросить…
Она подтянула к нам одеяло с большой «О» и села.
— О чем? — сказала она.
— Я понимаю, это — как снег на голову, хотя на самом деле… Я хочу, чтобы ты поставила диафрагму. Пойди к врачу, и пусть он поставит.
Она улыбнулась:
— Не волнуйся, милый, мы ведем себя осторожно. Все в порядке.
— Но это самое безопасное.
— И так безопасно. Это пустые хлопоты.
— Зачем рисковать?
— Мы не рискуем. Сколько тебе нужно приспособлений?
— Я не накоплением озабочен. И даже не безопасностью.
— Ты просто хочешь, чтобы она у меня была. Как тросточка или пробковый шлем…
— Бренда, я хочу, чтобы она была… ради… ради удовольствия.
— Чьего удовольствия? Доктора?
— Моего.
Она не ответила, а провела пальцами по ключице, стирая вдруг выступившие там капельки пота.
