Миша думал напряженно, как бы ворочал тяжелые камни. Наконец, облегченно вздохнув, он сказал:
— Никита, не свисти. Честное слово, не надо!
— Мышка, но як же?
— А так: незачем свистеть. Сестра все равно поедет… Гаврик, видал, какая она веселая?! А что будет после разговора с ним!..
— А як спытае, шо казать? — задумчиво спросил Никита.
У Миши внезапно нашелся самый подходящий ответ:
— Скажешь: Верка, мол, обещала, как приедет, сразу сварить ему двести вареников!
Неудержимый смех обуял сразу всех троих. Никита выкрикивал:
— Мышка, ты не Мышка, а брыгадир! И шо тоби ще подарыть?..
Гаврик свалился на живот, болтая руками и ногами, как утопающий, звал на помощь:
— Братцы, спасите, не могу! Его ж варениками, как бомбой, — сразу наповал! Пропала, «отстала людына»!
— Гаврик, кашу опрокинешь! — предостерегал Миша, хотя каша в эти секунды меньше всего интересовала кого-либо из ребят.
Никита первый заметил коня, осклабившегося в их сторону:
— Хлопцы, да тише! Кинь лютуе — с думки сбили!
Эти слова еще больше рассмешили Мишу, Гаврика и самого Никиту.
— Хлопцы, ратуйте, мэни каши захотелось!
Через полчаса коровы были уже в километре от пруда и от каменных конюшен фермы. Наступил момент расставания. Никита молча пожал руки товарищам, нехотя взобрался на седло.
— Хлопцы, вашей трубы до Ольшанки дотянуть не можно. Так вы, ото як казал, пышить… А мы с Катькой будем отписувать.
Миша сказал:
— Будем, Никита, писать про море, про рыбаков, про школу…
— Пышить…
Звенел впереди колокольчик. Вслед за Иваном Никитичем коровы уходили в глубь рыжих выпасов.
— Трэба вертатысь. До свиданья, хлопцы! Благополучно вам с коровами добраться до дому.
Никита повернул коня и медленно поехал к табуну. Он оглядывался. Оглядывались Миша и Гаврик.
— Гаврик, а может, мы его еще увидим?
— Миша, или увидим, или…
Гаврик напряг лицо, и глаза его сделались твердыми и большими..
— Гаврик, мы его все равно увидим. Ты скажи: что мы ему дарить будем?.. Только сразу, пожалуйста, не отвечай.
— Гей-гей! Живые там или поумирали? — спрашивал Иван Никитич.
Разве же этот неспокойный старик даст хорошо и толком продумать такой большой и такой важный вопрос?!
* * *
Черному ветру предшествовало несколько необычное раннее утро, заставшее Ивана Никитича с ребятами уже в дороге, позади хутора, в котором они провели очередную, кажется четвертую по счету, ночь. Заря долго горела над сумрачной степью, как огромный костер, охвативший пламенем весь восточный небосвод. Сама обнаженная степь покрылась сплошной лилово-красной накипью, и оттого мрак минувшей ночи, застигнутый в лощинах и суходольных балках, стал густым, как бы затвердевшим.
