– Не беспокойтесь, к назначенному часу деньги будут готовы. Но прежде мне хотелось бы встретиться с руководством вашей компании.
Я мысленно похвалила Антона: «Разумно!» Карточка VISA лежала у него в кармане, но он предпочел пока не говорить об этом.
– Нет проблем! – воскликнул один их наших «радушных» хозяев. Он, кстати, по внешности меньше всего напоминал француза. Его модная сейчас щетина раздражала. – Президент компании прибудет в ваш отель.
Мне это определенно не понравилось. И Антон, как бы читая мои мысли, заявил:
– Не надо беспокоиться о нас, назначьте встречу в вашем офисе.
– Хорошо, завтра в десять, – последовал ответ.
Наш отель находился недалеко от единственного в городе казино, но мы туда не пошли, – говорят, там отдыхают только «денежные мешки» с Дальнего Востока и из Индокитая, парижане считают это место неприличным. Поэтому Антона я туда не пустила. Мы так стремимся жить по-европейски, называем себя светским государством, что с космической скоростью перенимаем у Запада все самое гадкое. В игорном бизнесе, запрещенном во многих цивилизованных странах, да еще в проституции мы опередили все развитые страны вместе взятые!
Мы провели приятный вечер в Париже. Хорошо помню небольшой пруд с плакучими ивами, механическое пианино, наигрывавшее приятные мелодии, и роскошный букет цветов, стоявший в центре лобби нашего отеля, настоящее произведение искусства икебаны. Я вспоминаю тот вечер, потому что это был последний приятный вечер в Париже. На следующий день начался новый, самый тяжелый период нашей жизни. Я до сих пор укоряю себя за то, что, предчувствуя надвигающуюся беду, не сумела остановить Антона.
Утро не предвещало ничего плохого. Нас привезли в район Парижа, называемый Де Фанс. Это комплекс ультрасовременных зданий, включающих в себя офисы крупнейших компаний, гигантские торговые центры, абстрактные скульптуры, подземные автомобильные дороги и стоянки, эскалаторы и движущиеся тротуары. Офис фирмы произвел на Антона благоприятное впечатление. Великолепные ковры, модная мебель, последние модели компьютеров. Однако меня смутило, что в кабинетах не было цветов, книжные шкафы были девственно чисты, а не завалены документами, как это часто бывает у нас, а секретарь не сразу смогла показать мне, где находится туалетная комната. Но Антону я ничего не сказала – боялась напороться на грубость, продолжая находить дополнительные подтверждения своим сомнениям.
Наши собеседники сносно говорили по-французски и по-английски, но ни один из этих языков не был для них родным. Двое из присутствующих, несмотря на отличный и дорогой покрой одежды, напоминали выходцев с горных хребтов Кавказа. Но президент фирмы был действительно похож на президента – немного неряшлив, но спокоен и величав. Это был настоящий парижанин, я поняла это, как только он поздоровался с нами. Однако в дальнейшем его общение сводилось к кивкам и дружественному похлопыванию Антона по плечу. Антон задавал много разных вопросов, и некоторые из них приводили его партнеров в замешательство. Потом они подписывали какие-то бумаги, к сожалению, видеть их я не могла, меня отвели в другой конец комнаты, и та же очаровательная Анни стала угощать меня кофе. Наконец они пожали друг другу руки.
