Афоня вдруг вспомнил подъём домны, Витаху с маслёнкой, вспомнил, как Матвей Никитич пожимал ему руку, и почувствовал сильнейшую зависть.
«Ему почёт — трудился. Наверное, ещё и за спортплощадку спасибо скажут — для всех старался. А я что? Для себя какую-то трубу отделывал, электрифицировать хотел, чтоб удобнее жить было. А к чему? Отделился только ото всех… И когда её только на опоры поднимать будут? Валяется без присмотра, а, наверное, денег стоит. А может быть, сходить к Семёну Петровичу и сказать про трубу? Чего они про неё забыли? Скорей бы уж тётка приезжала!.. Всё-таки вдвоём будем. А что, если пойти в ремесленное училище? Вот приедет тётка, а я уже тю-тю — в ремесленном живу! Говорят, там хорошо, как у военных. Форма — раз, кормёжка бесплатная — два, в-третьих, ещё и деньги платят после практики. Окончу «ремесло», поработаю, потом в техникум пойду, а там и до инженера рукой подать. Вот придёт ко мне Витаха наниматься на работу, а я ему: «Что же, товарищ Грицай, я смогу вас принять, только вам уж тут не придётся командовать. Здесь уж, будьте любезны, меня слушайтесь…»
Вдруг Афоня услыхал снаружи чьи-то шаги.
— Вот она лежит, — раздался сиплый голос.
— Вижу. Сейчас покурим и начнём, — ответил тенорок.
«О чём это они?» — насторожился Афоня.
— Да-а… уж немножко нам осталось, — вздохнул сиплый. — Поверишь, как в санатории лежал, аж думал — не вытерплю, так руки по делу чесались… Ну, ты кончай курить.
— Да погоди. Ей-богу, в третий раз сегодня закуриваю! Скоро, наверное, совсем разучусь дымить.
Два незнакомца прошлись вокруг трубы и вдруг по ней чем-то ударили. От звона Афоня сразу оглох.
— Эй, эй! Осторожней! — закричал он и, распахнув дверь, выскочил из трубы.
Он наткнулся на какого-то рабочего с фонарём и кувалдой в руке. Тот испуганно отшатнулся:
— Да кто это, мать родная?
— Я… я живу здесь… — сам испуганный, пробормотал Афоня.
— Фу-ты, чертяка тебя задери! Испугал как, аж воздуху нету! — передохнул тенор.
— А ты что делал в трубе? — подошёл сиплый. Он был плечистый и низкорослый.
— Живу. Это моя хата.
— Хата? — переспросил тенор. — Да какая ж это хата! Без печки да без окон. В общем, собирайся. Мы сейчас тут расклёпывать будем.
— А я как? — спросил Афоня.
— А кто тебя сюда посадил, ты с того и спрашивай, — сказал сиплый, вскинув кувалду на плечо.
— Я сам въехал. Я вообще-то с тёткой живу.
— Придётся выезжать. Мы вот сегодня на ночь задание получили — расклепать.
— А где же мне ночевать?
