Чинька давно услыхал, что к лагерю приближается зверь. Вначале он думал, что это собака, и возможное развлечение его вполне устраивало. Он не стал лаять. Когда же этот «кто-то» вынырнул из кустов и сел напротив костра, Чинька ужаснулся: перед ним сидела и облизывалась самая настоящая кошка, только во много раз больше его самого. Чиньку обуял страх, и он перебежал к палатке.
Большая кошка, чуть слышно ступая, пошла следом и легла напротив него. Он метнулся на противоположную сторону палатки. Кошка хоть и не боялась машин, но пройти между палаткой и машиной не решалась. Пахло людьми. Они сопели и шевелились во сне, и чувство самосохранения удерживало ее. Обошла палатку по кустам и снова легла. Тут Чинька испугался не на шутку. Он всунул голову под полог, сильно ткнув головой в ноги Александра Ивановича. Тот встрепенулся.
— По-о-ошел вон! — крикнул он спросонья. Чинька выполз, оставшись снаружи один на один с громадной кошкой.
Тигрица взметнулась после окрика и исчезла. Но Чинька чуял, что она рядом. Только теперь она была осторожнее. Чинька бегал от одной стороны палатки к другой, наваливался боком на стенку так, что она прогибалась внутрь, и тогда Александр Иванович кричал:
— Чинька! По-ошел вон!
А тигрица ныряла в кусты.
Чинька понял, что в этом окрике его спасение и время от времени, когда кошка, прижав уши, готова была прыгнуть, он бросался на палатку всем телом и этим заставлял Александра Ивановича грозно покрикивать…
С рассветом старая тигрица ушла…
Мы проснулись в прекрасном настроении. Какое же развеселое выдалось утро! Птицы посвистывали на все лады. Позавтракав на скорую руку, мы собрались в путь.
— Чинька ночью на палатку лез, — говорил ворчливо Александр Иванович. — Не зря это… Может, испугался кого? Он хотел нас на всякий случай предостеречь.
— Кого ему здесь бояться! — беспечно отмахнулся я.
Александру Ивановичу явно хотелось поговорить, но мы спешили. Охотничья тропа тянулась ниточкой на юг мимо заболоченных мест, в обход сопки, вдоль прозрачного таежного ручья. У Лиды корзина, у меня заплечный рюкзак, при надобности способный вместить два ведра лимонника.
— Чинька, ты чего вертишься под ногами? — озлился я. — Иди вперед!
Он пробежал немного и остановился. Пропустил меня и опять пристроился позади. А замыкающей шла Лида. Мы оставили его в покое. Пусть идет где хочет…
Тропка по иссохшим кочкам вывела нас к узкой поляне, раскинувшейся по всему склону сопки. Поляна сплошь поросла полынью, высотой в человеческий рост. Мы не могли видеть друг друга, даже встав на цыпочки и вытянув шеи. Лида отстала.
